Чуть повыше косматой головы парня, на острой вершине ели, в переплетающихся сухих ветвях пряталось большое, похожее на перевернутую юрту, гнездо. В начале лета парень нашел его и, как водится у охотников, привязал за лапы птенцов к гнезду, чтобы, став взрослыми, птенцы не улетели и чтобы перьями их со временем оперить стрелы. Так испокон веков водилось в степи, и по неписаным законам народа нельзя было в чем-то мешать удачливому охотнику. И еще был непременный обычай съедать сырым орлиное мясо, чтобы стать таким же могучим, как он, крылатый князь неба.
— Ты прав. Мы помешали тебе, — сказал Итпола парню. — Орел твой.
— Но я убил его! — уязвленный неожиданным решением Итполы, бурно запротестовал Иренек.
— Может, охотник — имени и рода его мы пока не знаем — продаст тебе убитую птицу? — повернулся Итпола к Иренеку.
— Меня зовут Маганах, но разве достойно мужчины торговать орлом?
Иренек задумался и решил на этот раз проглотить обиду. Он ухватился за добрую мысль, поданную все понимающим Итполой. С неуступчивым парнем сейчас иначе не договоришься. И, торжественно подняв руку к небу, Иренек сказал:
— А если я дам тебе взамен то, что достойно мужчины?
— Ой, что дашь? — заинтересованно сощурился Маганах и, змеей скользнув между мохнатых веток, спрыгнул на обнаженный ржавый песчаник скалы.
— Пищаль. Из нее я убил орла. У тебя ведь нет огненного боя, — крикнул Иренек, убежденный, что парень несказанно обрадуется такому богатому подарку.
— Мне огненный бой не нужен. У меня есть лук.
— Я дам тебе саблю! — на одном дыхании предложил Иренек.
— Зачем она пастуху? У меня есть нож.
— Обещай коня, — шепнул Итпола, подворачивая своего скакуна к Иренеку.
— Но коня ты возьмешь?
Маганах долго не отвечал — думал. Соблазн, конечно, был велик. Любой из кочевников согласился бы на столь выгодную мену. Наконец сверху донесся живой, уверенный голос:
— Коня возьму. Но это должен быть богатырский конь: сильные ноги, шея дугой, на нем я буду первым приходить на всех скачках. Даст ли мне Иренек такого коня?
— Даст! — облегченно вздохнув, кивнул Итпола.
— Дам! — не очень охотно подтвердил Иренек.
— Ой, не обмани! — с явной угрозой сказал Маганах.
— У седла два конца бывает, слово мужчины твердое бывает, — ответил Иренек, радуясь тому, что достойно выходит из спора.
В улусе Ишея все еще продолжался праздник. Побулькивала, словно посмеивалась, теплая мутная арака, толчками выливаясь из раздутых кожаных мешков. Дымилась на огромных оловянных подносах приправленная сараной душистая баранина. Спьянев, люди вслепую бродили по улусу и ползали от юрты к юрте. Другие на ровном месте спотыкались, падали и сладко засыпали, а то вцеплялись друг другу в косы и так долго ходили по кругу.
