— Принимай!
Отец подхватывает доску с той стороны окна и тащит её внутрь развалины, где у нас склад строительных материалов. Отец на ночь забивает окна горбылём, на дверь, сделанную из железной решётки, вешаются два замка, чтоб надёжнее было.
— Посторонись! — кричу я.
У нас договорённость. Если отца видно с улицы, я подаю сигнал: отец боится, чтоб соседи не увидели, как он работает. А то пойдут разговоры, узнают в собесе, и на перекомиссии могут дать вторую группу. Тогда прощай привилегии. Срежут пенсию, лишат карточки с литерой «А». Дом станет строить значительно труднее, чем сейчас, когда у отца первая группа.
Доска.
Доска.
Еще доска.
Работа однообразная. Я не боюсь физического труда — в колхозе научился не разгибать спины до вечера, но мачеха сдаёт.
— Сердце закололо! — говорит она и присаживается на бревно.
Из коробки, припадая на костыль, выходит отец. Он озирается. На улице никого нет. Не хромая, он подходит к нам.
— Что с тобой?
— Так, немножко, — морщится Анечка.
Из окна выпрыгивает Сашка. Лицо у него довольное, ноздри вздрагивают.
— Люблю, когда сосной пахнет!
Он нюхает свои руки, густо перепачканные смолой.
— Строителем будешь, архитектором, — говорит отец и гладит его по вихрам.
— Нет! Я плотником хочу! Эх, топориком тюк-тюк… Здорово так! Честное слово! Дерево, оно как живое. Пахнет мирово!
Сашка опять нюхает руки.
— Гришка, — говорит отец и закуривает.
Мне обидно: договорились вместе бросать курить, я-то сдержал свое слово, а он…
— Гришка, ты слышишь?
— Чего тебе?
— У тебя нет знакомого, которому тёс нужен?
— Не знаю я никого.
— Ты же по базару целыми днями ходишь.
— Я бы не ходил, сам заставляешь.
— Опять за своё! Я тебя почему на базар посылаю? Тебя никто не знает. Подумаешь, пацан. А я на виду, неудобно мне.
— Нахватаю двоек за четверть, — ворчу я.
— В следующей исправишь. Была бы охота учиться! Одним днём больше, одним меньше. Мм-да… Зато, видишь, ещё машину тёса отхватили.
— Нужен твой тёс!
— Эх, Гришка! В твои годы я тоже думал, что мне ничего не надо. Другим дома строил. А как насмотрелся в войну… Мне-то никто не выстроил. Свой угол — великая вещь! Кончишь десять классов, выучишься и, куда тебя судьба ни забросит, по каким дорогам ни протащит, всегда будешь знать, что у тебя есть свой дом. И для тебя этот дом выстроил я. Спасибо не раз скажешь.
— Я бы тоже всё время дома строил! — раздается голосок Сашки. Он качается на конце доски, как на качелях. — Всем бы, всем людям дома построил. Живите на здоровье!
