В частной и общественной жизни встречаются впечатляющие примеры, которые явно доказывают взаимодействие между реальным и потусторонним миром. Например, сын, который позже лишится своего отца, чувствует внезапное приближение кризиса; при этом он стремится обратиться за мудрым советом; или вдовец страстно желает вновь увидеть образ той, которую навеки поглотила могила; или, используя еще более мрачный и тем не менее обычный пример, несчастный, обагривший руки кровью товарища, часто испытывает страх от появления у своей постели призрака убитого им человека. Кто же усомнится в том, что во всех или любом из этих случаев воображение при благоприятных обстоятельствах может влиять на органы зрения и призраки будут существовать в умах тех, кто считает, что видел этих призраков в действительности?
Добавим, что такое видение может иметь место во время одного из тех ярких снов, когда пациент, кроме одной, оказавшей на него сильное впечатление сцены, ощущает (или ему кажется, что он ощущает) реальные особенности происходящего вокруг, состояние, которое часто случается во сне. Если он, например, сознает, что лежит в своей собственной кровати и окружен хорошо знакомой ему мебелью, то в момент, когда говорят о появлении предполагаемого призрака, совершенно напрасно спорить с визионером по поводу реальности его сна, так как призрак, хотя и причудливый, связан со многими обстоятельствами, и человек чувствует, что он реален, без всяких сомнений или вопросов. То, что несомненно реально, становится своего рода гарантией реальности появления того, что в другом случае должно было бы вызвать сомнения. И если какое-то событие, например смерть человека, увиденного во сне, соответствует природе и времени появления призрака, то это совпадение должно быть частым, так как наши сны обычно связаны с тем, что нас занимает наяву, и часто предсказывают самые обычные события, которые оказываются свершившимися, и цепочка обстоятельств, касающихся такого свидетельства, может безосновательно считаться завершенной. Мы повторяем, что такая цепочка событий должна иметь место, если рассмотреть случаи обыкновенных сновидений — сколь естественно они обращаются к тем, кто занимает наш ум, когда мы бодрствуем. Так бывает и когда солдат встречается со смертью в бою, и когда моряк подвергается опасности со стороны морских пучин, и когда болеют любимая жена или прочие родственники. Во всех этих случаях наше спящее воображение поддается малейшему признаку опасности, которую мы с содроганием ожидаем во время бодрствования. Количество примеров, в которых упоминаются такие похожие на явь сны, одновременно считающиеся связью с духами, очень велико во все эпохи; в первобытные времена, когда естественные причины были непонятны и завуалированы идеями мистицизма, их было намного больше. Но все-таки, учитывая много тысяч снов, которые должны, ночь за ночью, проходить в воображении отдельных людей, вероятно, что число совпадений между видением и реальным событием меньше, чем реальный расчет шансов, которые мы могли ожидать. В странах же, где такие вещие сны являются предметом пристального внимания, число тех, кто, казалось бы, встречался с такими событиями, достаточно велико, чтобы распространить общую веру в положительную связь между живыми и мертвыми.
