— Сокол! — рявкнул дед и презрительно вскинул руки, звякнув браслетами.
— Маленький — попробовал оправдаться я и умолк под задумчивым взглядом дяди.
Он потер подбородок, а затем, приподняв брови, взглянул на мою мать.
— Все это звучит очень странно в христианском доме. Ниниана, может, это был римский демон?
— Возможно. Откуда мне знать? Было темно — ответила она, вздернув подбородок.
Мне показалось, что по лицу дяди пробежала тень удивления, но тут король яростно махнул рукой.
— Видишь? Все, чего от нее можно добиться — лишь ложь, сказки о волшебстве и дерзость! Принимайся за работу, девка, и пусть твой ублюдок не попадается мне на глаза! Теперь, когда этот дом стал домом и твоего брата, мы найдем мужчину, который заберет вас обоих, чтобы вы не путались у нас под ногами! Камлах, я надеюсь, ты понял, почему тебе надо поскорее найти себе жену и произвести на свет сына, а то и двух, поскольку это все, что у меня есть.
— О, я не против — непринужденно отозвался Камлах. На меня перестали обращать внимание. Они уходили, и никто меня не тронул. Я расцепил занемевшие пальцы и стал медленно, по полшага, отступать назад.
— Однако, сэр, у вас есть молодая королева, и мне сказали, что она беременна.
— Это не имеет значения. Ты все равно должен как можно скорее жениться. Я — старый человек, а мы живем в неспокойные времена. Что же касается этого мальчишки — я вновь замер — забудь о нем. Кто бы ни произвел его на свет, если он не объявился за. шесть лет, то нет причин полагать, что он сделает это сейчас. Даже если бы его отцом был сам Верховный король Вортирген, это ему не поможет. Угрюмый выродок все время прячется по углам. Он даже не играет с другими детьми, наверное, боится. Он боится собственной тени.
Король отвернулся. У меня над головой Камлах встретился взглядом с глазами моей матери. Они безмолвно обменялись каким-то посланием. Затем он снова посмотрел на меня и улыбнулся.
Я до сих пор помню, как комната словно посветлела,
хотя солнце уже скрылось, а с ним ушло и тепло. Скоро принесут свечи.
— Что ж — заметил Камлах — в конце концов, он всего лишь птенец сокола. Не будьте так жестоки к нему, сэр. В свое время вы внушали страх и не таким храбрецам, как он.
— Ты имеешь в виду себя? Ха!
— Я прошу вас.
Уже стоя на пороге, король кинул на меня быстрый взгляд из-под сросшихся бровей, и, недовольно хмыкнув, перебросил плащ через руку.
— Хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему. Клянусь ранами Господними, я голоден. Уже давно пора ужинать, но я полагаю, что ты сперва захочешь пойти помыться по этой проклятой римской моде. Предупреждаю, мы не разжигали печей с твоего отъезда…
