Хрустальный грот - Мэри Стюарт

Сейчас я старик, но и тогда, когда короновали Артура, я уже был далеко не молод. Годы, последовавшие за этим событием, вспоминаются сегодня менее ярко, чем предыдущие, как если бы моя жизнь была деревом, расцветшим и покрывшимся листьями с появлением Артура, а теперь листья на этом дереве пожелтели, и вскоре оно усохнет.　

Все старики могут подтвердить, что недавние события в их памяти будто размыты, и в то же время картины давно минувшего представляются четкими и ярко окрашенными. Даже сцены из моего далекого детства я вижу, словно наяву — они резкие, сочные и многоцветные; например, я вспоминаю вдруг фруктовое дерево напротив белой стены или залитые солнечным светом знамена на фоне грозового неба.　

Я уверен, что сегодня цвета кажутся мне более яркими, чем они были на самом деле. Воспоминания, посещающие меня здесь, в темноте, видятся молодыми глазами детства, они очень далеки от меня, в них нет боли, и я смотрю на них, как на картины, запечатлевшие происшедшее не со мной, не с моим мозгом, впитавшим эту память, а с другим Мерлином — молодым, легким и свободным, как воздух и весенние ветры, как птица, в честь которой меня назвали.　

С более поздними воспоминаниями дело обстоит иначе; они приходят горячими и затемненными, поскольку видятся в огне. Именно оттуда я извлекаю их. Это — один из нескольких банальных трюков — я не в состоянии назвать их могуществом., — оставленных мне теперь, когда я состарился и стал, наконец, обычным человеком. Я все еще могу видеть… не ясно или по зову трубы, как это бывало прежде, а так, как дети видят в мечтах или завороженные огнем. Я по-прежнему могу заставить пламя вспыхнуть или погаснуть — это самое простое волшебство, то, чему легче всего научиться и что забывается последним. Лишь красное сердце огня или бесчисленные зеркала хрустального грота я не могу увидеть в пламени.　

Самыми первыми воспоминаниями были темнота и вспышка. Меня тогда еще не было, но со временем вы поймете, откуда я знаю об этом. Вы можете назвать это не столько памятью, сколько видениями прошлого, наличием в крови того, что я воспринял от него, наверное, когда он еще носил меня в своем теле. Я верю в такую возможность. Поэтому, полагаю, будет правильным начать с него — того, кто был до меня и кто будет снова, после меня.