Ассистентки вопросительно поглядывали на меня. Зимний свет, струясь через стеклянный потолок ателье, падал прямо на фигуру Рудольфа — я наконец-то вспомнила его имя. Еще минут двадцать — и стемнеет. Я решила повторить успех берлинского фотоэкспромта.
— Не могли бы вы раздеться? — спросила я, беззастенчиво разглядывая его.
Его лицо вытянулось от неожиданности. Он стоял и недоуменно пялил на меня свои голубые, почти прозрачные глаза, пытаясь хоть что-то понять.
Я расхохоталась:
— Только куртку. Хочу сделать несколько снимков на память.
Он как-то напрягся, но тем не менее снял куртку и слегка поклонился.
— К вашим услугам, мадам!
Я ходила возле него, как хищница, которая присматривается к жертве, и искала ракурс, но меня все время что-то не устраивало.
Обойдя вокруг нею несколько раз, я подошла к нему вплотную. Мне хотелось толкнуть его, растрепать, потащить за рукав свитера, как-то растормошить… Но я не успела — он вдруг наклонился и поцеловал меня в лоб.
А через миг он уже держал меня на руках, словно мы были артистами балета, и уносил меня в соседнее помещение, как принц уносит в русском балете королеву лебедей, убитую чарами колдуна, — уносит, чтобы оживить своей любовью…
Мои ассистентки — люди в нашем деле опытные, привыкшие не удивляться ничему. Они наблюдали за нами через зеркальные стены студии и направляли свет.
Мне никогда не доводилось до этого заниматься любовью в свете прожекторов, да еще сознавая, что девки рассматривают лицо моего партнера и ловят его выражения.
В какой-то момент я открыла глаза: его лицо было серьезным и сосредоточенным. «А он не так-то прост!» — пришло мне в голову. Как случилось, что я, полчаса назад собиравшаяся спокойно отправиться домой, сама бросилась ему на руки и позволила делать с собой все, что он хотел, ощущая при этом его какую-то магическую власть надо мной?
Внезапно я рассердилась на себя. Я не могла смириться с этой властью. «Раз уж это случилось с тобой, — сказала я себе, — сделай так, чтобы он вспоминал тебя всю свою оставшуюся жизнь…»
…Натали порывисто схватила Роберту за запястье.
— У вас есть его фотография? — тихо спросила она.
Роберта замолчала, лихорадочно раздумывая, что ответить.
— Я знаю, что она есть у вас, — прошептала побледневшая Натали.
Роберта улыбнулась и неопределенно покачала головой. Мари переводила недоуменный взгляд с одной собеседницы на другую, ничего не понимая. Решив разрядить ситуацию, она встала и сказала:
