Мари вышла на улицу, собираясь заехать в бассейн, а оттуда на биржу. У выхода молодой человек спросил ее, как добраться до станции метро «Трините». Мари повернула голову, показывая ему направление, и тут увидела, что ее машина отъезжает от тротуара.
Ну и пекло…
В ожидании Франсуа Рене сидел в баре. Здесь, в полумраке маленького зальчика, среди спокойной прохлады, казалось, что сейчас не конец жгучего лета, а середина мягкой весны. Шум вентилятора и ненавязчивая музыка из приемника у бармена за стойкой делали уличный гам далеким и нереальным. Рене любил бывать в этом баре. Публика, несмотря на демократичность меню и цен, здесь собиралась самая разная, но вполне приличная.
Шумные вечеринки бывали редко, а молодые искатели приключений заглядывали сюда и того реже. Это заведение, похоже, было для одиночек вроде Рене. Темные сосновые столы, крашенные под дуб, наполняли обстановку каким-то патриархальным уютом. Впечатление старинного охотничьего домика в стиле Людовика XIV усиливалось развешанными по стенам старыми литографиями на темы конной охоты и — в рамках фрагментами гобеленов времен правления заядлого охотника и сластолюбца. В полумраке невозможно было разглядеть, головы каких животных и птиц представляют чучела под потолком.
Рамки литографий и гобеленов, охотничьи трофеи и сами деревянные панели стен гак давно закоптились и потемнели, что порой Рене казалось: вот откроется дверь и войдут мушкетеры короля. Грохнут кружки о стойку бара, зазвенят пистоли, забряцают шпоры и шпаги, и все это потонет в гомоне бравых голосов. Веселые истории о подвигах и проделках будут сменяться рассказами о дуэлях во славу прекрасных дам, а пенное вино польется рекой…
Рене сам не заметил, как задремал. Бой, раздавшийся из массивной башни напольных старинных часов, выдернул его из забытья. За столиком напротив пристроилась блондинка в неприятном для глаз Десанжа облегающем деловом костюме. Этот костюм напомнил ему о крестинах первенца Франсуа, когда все дамы, пришедшие в церковь, были одинаково одеты по моде последнего сезона в такие же строгие, официальные, но одновременно будоражащие чувственность костюмы.
Ох, и напился же он тогда! Хорош крестный отец… Ему простили, списали все на страдания покинутого мужа. К тому же в церковь явилась его Элен, а всему участку в подробностях была известна драматическая — а на взгляд Рене, просто дурацкая — история их брака.
Сначала все завидовали молодому инспектору, каким-то чудом заманившему к алтарю эту пышногрудую, длинноногую красавицу со взглядом дьяволицы на лице святой. Теперь ему уже казалось невероятным, что их брак продлился целых семь лет: Элен начала крутить на стороне еще до свадьбы, и ее взбалмошный характер с годами здорово измотал его. Когда же наконец подвернулся этот недотепа-коммивояжер, Рене с легким сердцем дал ему увезти собственную жену, чуть ли не помогая своему преемнику…
