Когда мы спустились к ужину, вчерашний старичок уже ждал нас. Коротая время, он беседовал с хозяином постоялого двора, и из обрывка разговора я понял, что наш наниматель соболезнует ему: у того уже месяц как пропала взрослая дочь. Старичок вздыхал, строил сострадательную мину, но, завидев нас, заулыбался и поспешил нам навстречу. С Боггетом насчет завтрашней поездки он условился быстро, после чего откланялся. Остаток дня прошел без происшествий.
На следующее утро Боггет разбудил нас достаточно рано. Позавтракав на скорую руку, мы покинули постоялый двор и двинулись в сторону выезда из города. На пересечении двух улиц нас ждала телега, запряженная лошадью, а рядом с ней стояли трое: наш старичок-наниматель, еще один мужчина, помоложе и покрепче, и долговязый золотушный парень моих лет.
— О, вот и они, вот и они! — заголосил старичок, завидев нас. — Точно вовремя! Знакомьтесь, это мой братец Вейтер, а это мой племяш Пин — славный, славный малый!..
— Утро доброе, — Вейтер полушутливо раскланялся. Пин улыбался, покручиваясь на месте. — Вот, тут у нас, эх, такое дело… Трогаться надо!
Пока мы забирались в телегу, братья шумно прощались, словно расставались на долгий срок. Наконец телега тронулась, покатила по брусчатке. Старичок провожал нас, махал вслед рукой, а потом юркнул в проулок и исчез.
Новый день в Безмирье выдался жарким, и я был рад тому, что можно не идти по дороге, высушенной солнцем до белизны, а катиться по ней в тряской, но крепкой телеге. Правил лошадью Пин. Лошадка была немолодая, но выносливая, и со своей работой справлялась хорошо. Ехали мы молча, разве что Боггет разговорился с Вейтером, чтобы скоротать время.
После того как город скрылся из вида, местность потянулась однообразная: пологие холмы с длинными склонами, луга, редкие лощины. В воздухе носились слепни, пахло теплой дорожной пылью и полевыми цветами. Но потом темным облаком над горизонтом показалась роща, и к полудню мы въехали под высокие тонкие ветви с большими резными листьями. Сразу стало прохладнее, запахло мхом и влажной землей. Ехать по роще было не в пример лучше. Вскоре я задремал, а когда проснулся, телега все еще катилась под кронами деревьев, хотя стало прохладнее и темнее.
— Смеркается, — заметил Боггет.
Вейтер поцокал языком.
— До сумерек не доедем, Медушка устала, — сказал он. — Но ничего, переночуем в лесу! Я тут знаю одну полянку, разведем костер, с меня угощение, как договаривались…
