— А почему ты вступилась за меня?
— Мне песня понравилась. Та, которую ты пела.
— Тебе нравятся горы?
— Я никогда их не видела.
— А хотела бы?
— Да, — наемница ответила твердо. И, помолчав немного, добавила: — Я мечтаю увидеть их.
Кела растроганно вздохнула.
— А я мечтаю… — начала она и вдруг осеклась.
Несколько шагов было сделано в молчании.
— И о чем же ты мечтаешь? — спросила Кира.
— Ты не поймешь… Ты же хочешь вернуть меня домой.
— Не знаю. Может, у тебя и в самом деле была веская причина для того, чтобы уйти. Расскажи, а я подумаю.
— Ну… — Келла замялась, почувствовав, что стесняется. В то же время внимание наемницы льстило ей. — Я ничего не знаю о своих настоящих родителях, — начала она. — Но меня вырастила очень хорошая семья. Они много для меня сделали, я им благодарна, я люблю их, и… Я хочу, чтобы они были счастливы. Но я не могла больше жить с ними. Понимаешь?
— Пока не очень, — честно ответила Кира.
Кела смутилась.
— Я подкидыш. Я ничего не знаю о своей настоящей семье.
— Но это же не проблема. Родители — это не те, что, может, разок-то и встретились, а потом ты появилась. Родители — это те, что воспитали.
— Да знаю я! — воскликнула Кела. Выяснялось, что ее случайная спутница не просто зануда — она еще и мудрствовать любит. Это немного раздражало…
— А раз знаешь — чего из дома ушла?
Хм. Не немного.
— Я не могла с ними больше оставаться, — повторила Кела. — Слушай, я тебе расскажу. Меня оставил при нашем деревенском храме какой-то странный человек. Он ничего не сказал, даже не заплатил настоятелю. Просто дождался, пока попадется кому-нибудь на глаза, положил меня прямо на землю, потом вскочил на лошадь и умчался. Никто его больше никогда не видел, — Кела вздохнула. — Мне даже не рассказывали, как он выглядел.
— Почему?
— Он никак не выглядел. Был закутан с ног до головы, одни глаза, говорят, сверкали. И это притом, что было лето!
— Ну, может, он не хотел, чтобы его узнали.
— Да, наверное…
— А что было дальше?
— А дальше настоятель храма и деревенский староста определили меня в семью. У моих родителей — ну, тех людей, что вырастили меня, — своих детей не было.
— Такое редко бывает, — заметила Кира.
— Ага. Ну… Не получалось у них что-то, не знаю. В общем, они меня приняли и заботились обо мне. Они… — голос Келы дрогнул, — Они хорошо обо мне заботились. Они меня очень любили… И я очень люблю их, понимаешь? Но так не могло продолжаться.
— Почему? — осторожно спросила наемница.
Менестрелька покачала головой:
