Кела понятливо закивала. Разглядев в темноте пруд, сбегала к нему, торопливо умылась — опасалась, что наемница передумает и куда-нибудь денется. Но Кира никуда не делась: она даже не прошла вперед, стояла на дороге и ждала спутницу. Провести остаток ночи она собиралась где-нибудь неподалеку, только не в низине у озера. Когда же Кела вернулась, наемница указала на крохотную рощицу на обочине дороги. Дальше дорога пересекала большак и, втискиваясь между могучих рослых деревьев, уходила в лес. Место было подходящее: по утру можно будет идти в любую сторону, что бы они ни решили.
— Переночуем там! — сказала Кира.
Кела была согласна со спутницей: действительно, место было неплохое. Но как только девушки приблизились к роще, послышался негромкий шум и конское ржание. Потом из зарослей — словно из самого мрака — показалась необычно узкая, продолговатая лошадиная голова, затем шея со знатной гривой и грудь. Лошадь была светлой масти, ее было хорошо видно. Кира покрутила головой в поисках огонька — они ведь могли быть не единственными, кто решил заночевать в роще сегодня. Было бы неплохо пристроиться к чьему-нибудь костерку: добрые люди не погонят…
Ни малейшего огонька видно не было. Кира прислушалась: нет, роща была тиха, насколько может быть тиха роща ночью. То есть, ничего, кроме звуков природы, наемница не услышала.
— Какая странная лошадь, — сказала подошедшая Кела. Она протянула руку, чтобы погладить морду с блестящими глазами, оказавшуюся неожиданно высоко — Кела не достала бы до холки, даже если встала бы на цыпочки. Но и до морды она не достала — пальцы наткнулись на уздечку. Ее не было видно в темноте.
— Ой… — только и успела произнести Кела.
Лошадь встала на дыбы и рванула уздечку на себя. Кела на секунду повисла в воздухе, потом оказалась сидящей на земле. Под левое бедро попал какой-то острый сучок, крапива знатно, со знанием дела обожгла правую руку. Кела — даром, что пару минут назад плакала — всерьез рассердилась. А лошадь виновато заржала, переступила на месте и наклонила голову, опуская уздечку к рукам девушки. Та повторять свою ошибку не спешила.
— Возьми, — попросила за лошадь Кира. — Кажется, эта скотинка хочет нам что-то сказать.
Лошадь снова заржала, покачала головой — словно возмутилась таким наименованием. Кела встала, протянула руку. Пальцы нащупали невидимую узду. На этот раз лошадь повела себя иначе: просто стала отступать назад, потянула девушку в глубину рощи. Кела сделала шаг, еще один. Кира пошла следом. Лошадь уверенно пересекла рощу и вывела девушек на большак. Там, посеребренный дорожной пылью, неподвижно лежал какой-то громоздкий кулек.
