Слово «особенная» получилось с усмешкой.
— Я не сразу поняла, что я особенная, — не заметив этого, ответила Кела. — Сначала я не понимала… Просто удивлялась, когда деревенские мальчишки ломали прутья и ради шутки гоняли ими гусей. Это же неправильно… Нет, дереву не больно, деревья не чувствуют боли, но это не правильно, и все! Когда коза траву щиплет или когда люди хлеб жнут — это правильно. А когда просто так, походя травину какую обрывают или лист дерева… Я помню, как меня мама ругала: мне надо грядку полоть, а я стою над сорняком и не могу его выдернуть. И понимаю, что надо, а не могу. Что-то в нем такое… То же, что и во мне. С животными я не очень лажу, но мне нравится разговаривать с ними. Если постараюсь, они меня понимают… Мне так кажется. Знаешь, Кира, я, когда маленькая была, со всем разговаривала: с животными, с травой, с деревьями, с водой в колодце, с солнцем… Я слышала, как солнце пело. Особенно на рассвете: знаешь, такой протяжный, глубокий гул… Я и сейчас слышу все это. Солнце, землю, речку… Лягу на луг, раскину руки — и лежу, слушаю, как растет трава, как протискиваются между комьев земли корешки, как мелочь всякая копошится… Лежу я так — час, два — и чувствую, что не надо никуда идти, можно просто вот так вот лежать, и все будет хорошо, потому что… Потому что нет меня как будто бы в этот момент. Земля — такая большая, тяжелая, есть. Трава есть, насекомые… А меня нет. И вот когда я дохожу до этого состояния… — Кела запнулась снова и вдруг разревелась окончательно. — Я понимаю, это глупо звучит, но я вдруг начинаю чувствовать, как меня переполняет окружающий мир! Какая-то нечеловеческая сила из ниоткуда! Она накатывает на меня изнутри, на меня и как будто бы и не на меня, а на весь мир. Но когда я пытаюсь сделать что-то — что-то совсем незначительное! — у меня ничего не получается! — Сквозь слезы она говорила. — Кира, я просто не могла там больше оставаться! Мне казалось, стоит мне только уйти — у меня начнет получаться выпускать эту силу, творить что-то! Но у меня… У меня ничего не получается… Я даже толком не знаю, что должно получаться-то… Может быть… Может быть, Кира, они все правы… Может, я просто деревенская дурочка и все выдумала…
Кира положила ладонь на плечо менестрельки.
— Пошли, дурочка, — сказала она. Слово «дурочка» получилось ласковым. — Вон твой пруд виднеется, умоешься. И вообще, ночь на дворе давно. Давай-ка устраиваться на отдых. Завтра на свежую голову решим, что будем делать дальше.
