Теплый будто вынырнул из ночи.
Голуб ожидал трое суток. До того долго крутился в самом Каменце, пытаясь выйти на его людей. Заходил издалека. Имел при себе немного драгоценных побрякушек: пришлось потрясти эвакуированных в Перми, оставив после себя два трупа. Он не то чтобы жалел, но в его нынешнем положении, когда особо не на кого положиться, не рискуя нарваться на приговор блатного общества, другого способа заметать следы не видел.
Те, кто сможет его узнать, жить не должны.
Вот так.
Из-за этого работал сам. Держал дистанцию от временных, случайных компаний. Нигде не светился. Но одновременно поле деятельности без поддержки таких, как сам, было значительно ограниченным. Ничего, обходился тем, что попадалось, немедленно делая ноги с чужой территории.
Голуб помнил себя только бездомным бродягой, который с детства стоял на шухере по приказу старших воров. К своим тридцати годам он накопил бесценный опыт нелегальной жизни. Так что ему удалось добраться из-за Урала на Подолье, избегая милицейских облав и военных патрулей. Оказавшись наконец в Каменце-Подольском, пристроился к одинокой молодухе. Она выписывала скучные казенные справки в какой-то конторе, подрабатывая при этом проституцией, потому что жить же как-то надо. Задобрив пассию золотой цепочкой, Голуб через нее начал зондировать возможность скинуть все свое рыжье оптом.
Новая подружка вела себя осторожно, что выглядело вполне понятно. Посему через несколько дней все-таки свела своего кавалера с барыгой. Дальше Голуб перестал таиться, объяснив, что товар товаром, но он щупает тут выходы на Жору Теплого либо кого-то из его людей.
Сперва барыга сделал вид, что не при делах. Потом, когда Голуб всуе вспомнил несколько прозвищ общих с Теплым знакомых, новый приятель взял время подумать. Пришлось ждать три дня. Причем, выходя в город, чувствовал за собой присмотр невидимых глаз. Наконец пассия указала место встречи. Когда начал собираться, не укрылось: девица вздыхает с облегчением. Вряд ли жаждет возвращения кавалера.
Вот при таких обстоятельствах Голуб оказался в небольшом старом домике под самой скалой, на которой раскинулся старый город. Задний двор почти вплотную упирался в отвесную стену каменного обрыва, поросшую кустами. Впереди, совсем близко от калитки, сверлила речные камни неглубокая вода быстрого Смотрича. Тут ему выделили маленькую, похожую на кладовку комнатенку. Рядом спала горбатая, похожая на сказочную упыриху баба, и слышно ее было только тогда, когда она молилась. В остальное время бабка или работала во дворе, или чем-то гремела в доме. Кормить гостя не забывала, но ни одного слова Голуб за все время из нее вытащить так и не сумел.
