В дверь постучали.
— Войдите!
Пеннойер робко переступил порог.
— Я весь внимание! — крикнул Хокер, в его голосе слышались дикие нотки.
Он оторвался от холста с видом человека, оставшегося в живых после кровавого побоища.
— А, это ты! — сказал он, увидев Пеннойера. Блеск в его глазах стал медленно угасать. — С чем пожаловал, Пенни?
— Билли, — произнес Пеннойер, — Горе сегодня рассчитывал на чек, но ему сказали, что выплата состоится только в понедельник, поэтому… ну… ты понимаешь, что…
— Все ясно, — кивнул Хокер.
Когда Пеннойер ушел, Хокер уставился на холст и настолько глубоко погрузился в размышления, что перестал замечать что-либо вокруг.
Лившийся в окно над головой свет утратил яркость. Хокер закурил трубку. Потом засунул руки в карманы и снова вперил взор в полотно. Вдруг глаза его загорелись, и он схватил кисть. Спустя довольно продолжительное время он судорожно затянулся, и в этот момент до него дошло, что трубка давно погасла. Хокер посмотрел по сторонам ничего не понимающим, вопросительным взглядом. В дверь снова постучали.
— К черту! — закричал он, не поворачивая головы.
Услышав этот возглас, Холланден пожал плечами и пошел по темному коридору в берлогу.
— А, Холли, здравствуй! Привет, старина! Слушай, мы давно уже жаждали с тобой увидеться. Заходи, садись, выкури трубочку. Слушай, какая красавица этим летом свела Билли Хокера с ума? — встретили его возгласы.
— Проклятие! — воскликнул Холланден, медленно приходя в себя от такого внимания. — Кто… откуда… как вы об этом узнали, бравые индейцы?
— Случайно! — в восторге воскликнули парни. — Совершенно случайно!
— Вот досада! — сказал Холланден, будто в чем-то упрекая себя. — А я-то считал вас толпой простофиль.
— Да? А мы, как видишь, догадались. Вопрос лишь в том, кто она.
— Как вам сказать… девушка…
— Так, продолжай.
— Из Нью-Йорка.
— Так.
— Поистине сногсшибательная.
— Развивай свою мысль дальше.
— Поистине сногсшибательная нью-йоркская девушка из очень богатой и довольно старомодной семьи.
— Я убит наповал! Ты шутишь! Она так же недосягаема, как гора Маттерхорн[3]. Бедный Билли, вот не повезло старику!
— Я бы этого не сказал, — сдержанно ответил Холланден.
* * *
По вечерам Пурпур Сэндерсон имел обыкновение превращать берлогу в больничную палату. Так было и сегодня, только сегодня в роли больного выступил Пеннойер. Когда Сэндерсон и Горе погрузились в сон, он беспокойно забегал взад-вперед.
— Эй, Морщинистый! — тихо обратился Пенни к диванчику, в котором хранился уголь.
