Скорее лишенный воображения колдун повторил свою тактику с тем же результатом, а затем поднял свои руки для третьего броска молний.
Тем временем низенький человек уловил ритм в действиях колдуна и, как только его руки опустились, он так щелкнул веревкой, что она взвилась над шеями и лицами хулиганов вокруг завернутого в оранжевое Бешабека. Голубое вещество, чем бы оно ни было, треща, ударило в них из веревки, и в одном крике они, все корчась, упали.
Между тем другой колдун направил свой жезл в высокого, быстро послав ему вслед два больших, которые он выдернул из воздуха. Высокий со своей рапирой, вынутой с удивительной скоростью, ждал первый жезл, отчасти, к его удивлению, жезл в полете выглядел покрытым серебром ястребом, устремленным, чтобы ударить когтями. В то время, как он продолжал наблюдать, жезл оказался ближе, его форма изменилась на серебристый, длинный нож с добавлением — серебристыми крыльями с обеих сторон. Обескураженный этим чудом и играя острием, своего палаша так же легко, как фехтуя рапирой, высокий ловко отклонил первый летевший кинжал так, что он пронзил плечо одного из громил рядом с хозяином «Серебряного Угря». Второй и третий летевшие кинжалы он обработал в том же духе, так что два других его врага были насажены на вертел болезненно, хотя и несмертельно.
Они тоже закричали и рухнули больше от страха перед такими сверхъестественными приемами, чем из-за действительной серьезности их ран. До того, как они ударились о булыжники мостовой, высокий человек выхватил нож со своего пояса и метнул его левой рукой в колдуна.
То ли старик был пронзен, то ли просто ухитрился отклониться, во всяком случае он исчез из виду.
Тем временем другой колдун с тем же недостатком воображения или, возможно, просто упрямый, направил в маленького человека четвертую молнию, который в это время хлестнул поверху веревкой, заземлявшей его шпагу, так что веревка щелкнула перед самым окном, из которого вылетела молния, то ли веревка действительно поразила колдуна, или только оконную раму, но там раздался громкий треск и блеющий крик, и этот колдун тоже сошел со сцены.
К чести собравшихся громил и смельчаков, у них едва ли участился пульс из-за этого проявления отраженных смертельных чар, но они убедили их нанимателей — сводников около своих проституток. Они бросились, тяжело топча раненых, толкаясь, рубя и лупя своим различным оружием.
Разумеется, их было что-то около пятидесяти против двоих. Это все еще придавало им храбрости.
