К этому времени пламя запустило свои яркие быстрые языки в один из нижних этажей дома. Когда они достигли Чумного двора, мчась вперед со всей скоростью, на какую только были способны, пожарный сигнал «Серебряного Угря» уже бил тревогу.
Они все еще бежали, когда впереди мелькнул переулок Смерти. Тогда Мышатник схватил Фафхрда за руку и заставил его остановиться. Высокий северянин вырвался и стал ругаться — лицо его все еще хранило бледность безумства — и сдался только тогда, когда Мышатник крикнул:
— Подожди, лишь десять ударов сердца…, чтобы вооружиться!
Он снял с пояса мешок и, крепко держа его за завязанный край, ударил им о камни. Удар был настолько силен, что разбились не только кувшины с маслом, но и воспламенители, и мешок у основания превратился в пылающий факел.
Потом Мышатник обнажил пылающий Скальпель, а Фафхрд — Серый Прутик и они побежали. Мышатник на бегу крутил мешок над головой, раздувая пламя. Пока они пробежали Дешевую улицу и вбежали в Дом Воров, мешок превратился в настоящий огненный шар, и Мышатник, высоко подпрыгнув, зашвырнул его прямо в нишу над дверью.
Ночные стражи закричали от боли и удивления перед таким яростным нападением на их тайный пост.
Воры-студенты выскочили на крики и топот из находящихся впереди дверей и тут же отпрянули назад, как только увидели двух демонов, размахивающих длинными сверкающими шпагами.
Один маленький костлявый ученик, едва достигший десяти лет, забежал слишком далеко. Серый Прутик безжалостно пронзил его насквозь, хотя его большие глаза выкатились от ужаса, а маленький рот исказился от крика и мольбы о пощаде.
Впереди послышался ужасный воющий крик, от которого замирало сердце и вставали волосы дыбом, и двери начали захлопываться, а не открываться, пропуская вооруженных людей, о чем молились Фафхрд и Мышатник, полные желания убивать.
Если не считать света высоких, в решительных колпаках фонарей, коридор был темен.
Причина этого стала ясной, как только они кинулись вверх по лестнице. Струи «ночного смога появились на ней, возникнув как будто из ниоткуда.
Струи сделались как будто длиннее и более изогнутыми. Они сгущались и повисали в воздухе. В коридоре наверху они повисли от стены до стены и от пола до потолка, подобно гигантской паутине, и сделались такими плотными, что Мышатнику и Фафхрду приходилось разрубать их, чтобы пробиться, так, во всяком случае, казалось их умам, погруженным в безумие. Черная паутина немного заглушила повторяющийся сверхъестественный воющий звук, что послышался от седьмой двери и завершился на этот раз ликующим хихиканьем, таким же безумным, как те чувства, что испытывали нападающие.
