— Я же говорил тебе, что мы вернемся в мгновение ока — весело крикнул Фафхрд Мариан, в то время как Мышатник устремился вперед, и так энергично, что пол заходил ходуном, крича при этом: «Сердце мое, до чего ж мне тебя не хватало!», и, несмотря на сопротивление Бланы и возгласы протеста, он привлек ее к себе, звучно поцеловал и снова усадил ее на ложе.
Странно, но сейчас сердилась, казалось, Мариан, а не Блана, которая лишь влюбленно, даже мечтательно, улыбалась.
— Фафхрд, сэр — сухо сказала Мариан, сложив на колени узкие ладони, выставив вперед подбородок, блестя темными глазами — моя возлюбленная Блана рассказала о тех неправдоподобных подлых делах, что творятся в Воровском Союзе, и о том, что они сделали с ее любимейшей подругой. Простите мою откровенность, я вас так мало знаю, что ведете себя не по-мужски, отказывая ей во мщении, которого она жаждет и так страстно. Это относится и к тебе, Мышатник, к тебе, оскорбившему Блану тем, что не сделал того, что мог бы сделать. И это человек, который в подобной обстановке не задумываясь убил моего отца.
Фафхрду стало ясно, что пока они с Серым Мышатником проводили время в Иле, Блана, без сомнения, изложила Мариан все свои претензии к Союзу и безжалостно сыграла на книжных романтических симпатиях невинной девушки и на ее понятии о чести. Ему также было ясно, что Мариан основательно пьяна. Бутылка фиолетового вина из далекого Кирайля на три четверти пустая стояла перед ней на низком столике.
И все же он не нашел другого ответа, кроме как беспомощно развести руками и наклонить голову ниже, чем того требовала высота потолка, под горящим взглядом Мариан.
Блана приобрела могучего союзника. И, в конце концов, они были правы. Он действительно обещал.
Первым попытался восстать Мышатник.
— Да ну же, малышка — крикнул он с той же легкостью, с какой двигался по комнате, подходя к печке и подкладывая топливо — и вы тоже, прекрасная госпожа Блана. В течение последних месяцев Фафхрд своим умением наносить Союзу чувствительные удары уязвлял его чем только мог в самое больное место — кошелек. Давайте-ка мы все лучше выпьем — При его участии один из вновь принесенных кувшинов был откупорен и пошел гулять вдоль ряда серебряных чаш и кубков.
— Мщение торгаша! — с презрением отозвалась Мариан, чей гнев не утих, но лишь получил новую пищу для развития — Ты и Фафхрд должны были, по крайней мере, принести Блане голову Кроваса!
— И что она стала бы с ней делать? Кому бы это принесло пользу, кроме перепачканных ковров? — злобно огрызнулся Мышатник, тогда как Фафхрд, собравшись наконец с силами, опустился на одно колено и проговорил:
