— Мой дорогой друг — успокаивающе проговорил Мышатник — я еще раз прощаю тебе твое невежество и надеюсь, что это доброе вино приведет тебя в нормальное состояние и добавит смелости. Если бы Союз знал нас в лицо или знал, где наши жилища, он добрался бы до наших шей через несколько дней, недель или месяц тому назад. Разве ты не знаешь, что наказанием за свободное воровство в пределах стен Ланкмара является смерть после долгих мучений и ничто другое.
— Я все это знаю и кишки у меня не тоньше, чем у тебя — огрызнулся Фафхрд и, взяв с Мышатника слово молчать, рассказал ему о вендетте Бланы против Союза и ее смертельно серьезных намерениях об искупающем мщении.
Во время разговора прибыли из погреба четыре кувшина вина, но Мышатник снова наполнил их кубки.
Фафхрд закончил:
— И вот из-за обещания, данного поглупевшим от любви и неопытным юнцом в Южном Углу Холодной Равнины, я сделался мрачным, ну пусть по временам, человеком, от которого постоянно ждут, когда он объявит войну всем владениям Ланкмара, потому что, как ты знаешь, у Союза есть отделения во всех других городах на этой земле. Я очень люблю Блану и сама она очень опытная воровка, но на этом деле она просто путник, и здесь не помогут ни логика, ни убеждения.
— Наносить Союзу прямые оскорбления бесполезно, в этом твоя мудрость непоколебима — прокомментировал Мышатник — Если ты не можешь выбить из головы своей самой красивой девушки всех этих фокусов, то тебе лучше пресекать даже малейшую просьбу насчет подобных дел.
— Конечно, лучше — с охотой подтвердил Фафхрд — Идиот я был, пускаясь в разговор о Союзе. Конечно, если бы они меня поймали, то все равно убили бы за то, что я работаю в одиночку. Но нападать на Союз первым, убивать просто так члена Союза — чистое безумие!
— Тогда ты был бы не просто пьяным безмозглым дураком, но и не далее чем через три ночи подданным этой императрицы несчастий — Смерти. Нет, в этом деле ты Блане не поддавайся.
— Принято! — громко сказал Мышатник и сжал в своей крепкой руке железную руку Фафхрда.
— А теперь нам нужно вернуться к девушкам — сказал Фафхрд.
— Еще по одной для равного счета. Эй, парень!
— Счет!
Блана и Мариан, углубленные в волнующую беседу, насторожились при звуках шагов, на лестнице. Бегущие бегемоты едва ли могли наделать больше шума. После нескольких минут тревожного ожидания послышались шаги. Дверь распахнулась, и ввалились двое мужчин, впустив с собой клубы ночного смога.
