. Рад бы был поделиться тем, что говорил о моей предстоящей свадьбе, о ее потенциальной отмене и, конечно, о моей сексуальной ориентации этот одетый в сползающие штаны
enfant terrible шестидесятых с волосами, собранными в конский хвост, но к тому времени я уже окончательно ошалел и воспринимал происходящее как в тумане. Хотя все-таки помню, что в конце концов я сдался и признал, что Джон прав – по крайней мере, по поводу свадьбы.
Все, что было дальше в эту ночь, память сохранила отрывочными картинками. Рассвет, мы с Берни, взявшись за руки для храбрости, бредем по дороге к дому. Шатаясь, натыкаемся на автомобили и переворачиваем мусорные ящики. Потом ужасный скандал, и Линда грозит самоубийством. Дальше невнятный разговор через закрытую дверь спальни Берни о том, способна Линда на самом деле покончить с собой или нет. И еще один разговор через дверь – я прошу Берни открыть и пустить меня поспать на полу.
На следующее утро после еще одного чудовищного скандала я в отчаянии позвонил в Фроум Корт. «Они приехали в грузовике и отвезли меня домой», – написал Берни в песне «Кто-то спас меня сегодня». «Они», «грузовик» – конечно, поэтическое преувеличение. Приехал только Дерф на маленьком рабочем фургончике. Но он действительно отвез нас домой, назад в Фроум Корт, в комнату с двухъярусной кроватью. И Берни сейчас же повесил на стену плакат с Саймоном и Гарфункелем. Линду мы больше никогда не видели.
Теоретически, мы с Берни вернулись в Фроум Корт на время, пока не подыщем что-то свое. Но нет ничего более постоянного, чем временное: переезд пока не предвиделся. Мы не могли себе позволить снять квартиру. Наши песни не продавались – английские певцы и группы не хотели их покупать. Иногда до нас доходил слух, что чей-то продюсер или менеджер интересовался той или иной нашей композицией. Надежда вспыхивала, но быстро гасла. На нас сыпались отказы. «Простите, но Клифф говорит «нет». «Мои извинения, но Силла считает, что это не совсем в ее стиле». «Нет, «Октопусу» это не подходит». «Октопус»? Это еще что? Группа? Тогда единственное, что я о ней знаю, – что им не нравятся наши песни. В общем, нам отказывали исполнители, о которых я даже не слышал.
Время остановились, ничего не происходило. Как уж тут не упасть духом. Правда, у жизни в Фроум Корт было одно весомое преимущество – а именно мама с ее проверенным средством против моих депрессий, речью на тему того, что надо забыть о карьере музыканта и найти работу в местном торговом центре: «Ты же знаешь, у тебя есть выбор. В прачечной самообслуживания как раз освободилось местечко». В прачечной, говорите? Хм. Заманчиво. Сидеть и слушать, как гудят стиралки и сушильные машины. Нет уж, я, пожалуй, попробую написать еще несколько песен.
