Так вышло, что правду, которую знал я сам, высказал прилюдно Долговязый Джон Болдри. После моего ухода из «Блюзологии» мы остались хорошими друзьями, и я попросил его стать моим шафером. Джона явно насмешила сама идея моей женитьбы, но он согласился. Мы договорились встретиться в клубе Bag O’Nails в Сохо и обсудить детали. Берни пошел со мной.
Как только Джон вошел в зал, сразу стало ясно, что он нервничает и чем-то встревожен. Чем – я понятия не имел и подумал, что, наверное, у него какие-то неприятности в личной жизни. Может, Оззи отказался носиться с его членом, как с писаной торбой? Или делать еще что-нибудь… не знаю, чем они еще занимаются. Потребовалось несколько порций спиртного, прежде чем он выложил суть проблемы – прямо и без обиняков.
– Черт тебя побери! – гаркнул Джон. – Что ты творишь? Какого хрена ты связался с женщиной? Очнись и возрадуйся! Ты – гей! И Берни ты любишь больше, чем эту бабу!
Наступило неловкое молчание. Я знал, что отчасти он прав. Я не любил Линду – по крайней мере, не настолько, чтобы на ней жениться. И я действительно любил Берни. Не как мужчину, не в сексуальном плане, а как моего самого лучшего друга. И нашим партнерством в творчестве дорожил в сотни раз больше, чем своей так называемой невестой. Но гей? Насчет этого уверенности не было – я так до конца и не понял, что значит быть геем, хотя, благодаря нескольким очень откровенным разговорам с Тони Кингом, понемногу начал понимать. Так, может, я – гей? Может, именно поэтому меня так восхищает Тони? Ведь я не просто подражаю его стилю в одежде и его лондонским щегольским манерам. Я чувствую в нем что-то от себя самого.
В общем, было над чем подумать. Но вместо этого я начал спорить: мол, Джон говорит глупости, опять напился и устраивает много шума из ничего. И потом, я не могу отменить свадьбу – все уже организовано. Мы даже заказали торт!
Джон и слушать меня не хотел. Он повторял, что я разрушу жизнь и себе, и Линде, если позволю свадьбе состояться. Что я чертов идиот и веду себя как последний трус. Спор разгорался и начал привлекать внимание, подтянулись посетители от столиков неподалеку. Ну а поскольку мы находились в клубе Bag O’Nails, все они были поп-звезды, что придавало ситуации легкий оттенок сюрреализма. Вмешалась Синди Бердсон из The Supremes – я знал ее еще со времен «Блюзологии», она тогда была одним из «колокольчиков»[75] в бэк-группе Bluebelles Патти Лабелль. Потом к обсуждению присоединился Пи Джей Проби
