Иван Градов и сын его Леонид прекратили возиться со своей рыбой, заинтересовались разговором…
Вьюн потупил голову, затоптал цигарку и, смахнув рукой слезу, повисшую на реснице, проговорил чуть слышно:
— Поховал я его в селе… А потом и мать… упокоилась по дороге…
— У тебя был старший брат. Где он? — спросил Корягин, взволнованный рассказом Вьюна.
— В восемнадцатом Покровский расстрелял, — вздохнул парнишка.
— Зверюга был этот Покровский! — не умолчал Иван Градов.
— А вы, дядя Петро, где были в гражданскую? — полюбопытствовал Леонид.
— Вначале в отряде Кочубея, а потом в XI Красной армии, — ответил Корягин и снова обратился к Вьюну: — С кем же ты живешь?
— Один я, как палец, — вздохнул парнишка.
Корягин сел на корчу, задумался… На душе тяжелым камнем легло прошлое, представились страшные картины зверств, которые не раз приходилось видеть ему в кубанских станицах после освобождения их от белогвардейцев… Он пососал потухшую трубку, выбил из нее пепел. Молчал… Слева от него, на бугре, расположились молодицы, девушки и вдова Белозерова с дочерью; справа — Леонид с двумя парнями. Вьюн, понурив голову, стоял у явора[44]. Мужчины легли на зеленой траве у тальника.
— Тут все больше молодежь, — наконец проговорил Корягин, окидывая взглядом собравшихся. — Так что разговор о комсомоле будет в самый раз.
Парни и девушки переглянулись, притихли.
— Почему бы вам, Леонид, Демка и Клава, не организовать ячейку, а? — спросил Корягин. — В других станицах и хуторах есть комсомольцы, а у нас до сих пор нет…
— А я читала в газете, как комсомольцы одного хутора вышли на субботник и мельницу поправили, — отозвалась зардевшаяся Клава, и в ее светящихся васильковых глазах блеснула улыбка. — Вот бы и нам гуртом взяться…
— Правильно говоришь! — подхватил Корягин и, достав «Красное знамя» из полевой сумки, прочел в ней статью о комсомольском субботнике.
— Видали, как! — Леонид подмигнул друзьям.
— А разве у нас в станице мало такой работы? — спросил Корягин. — Да непочатый край! Война немало беды наделала, и нам пора браться за дело.
— Что и говорить, работы хватит, — сказала Клава.
— Ну… что решим? — обратился Корягин к притихшей молодежи.
— Я — за комсомол! — отозвался Леонид. — Только бы собрать хлопцев и девчат.
— Вот и собирайте, — сказал Корягин.
— А как вы? — ища поддержки, обратился Леонид к своим товарищам.
Разгорелся жаркий спор о комсомоле, и лишь один Вьюн молчал. Молчал потому, что не понимал значения слова «комсомол», хотя хорошо знал, что эта молодежная организация близка ему по духу…
