Седая нить | страница 78



две бутылки водки – сапгировские,
одна бутылка вермута – холинская,
одна бутылка пива – беленковская,
одна бутылка портвейна – пятницкая;

и ничего удивительного, и уж тем более – чего-то из ряда вон выходящего – вовсе в этом не было: так себе, скромная выпивка – что было, то все и пили, – чего там, не привыкать, выпивка – дело простое, а общение – дело великое, и его не заменишь ничем.)

И всё совершенно – съели.

(Тоже не удивительно. Молоды были – все. Ну, относительно молоды – некоторые. Пусть так. В большинстве же – конечно, молоды. И, конечно же, голодны.

Потому и съедены были —
принесённые для пропитания добрым волшебником Зверевым:
две буханки чёрного хлеба,
две буханки белого хлеба,
один килограмм грудинки,
один килограмм корейки,
один килограмм ветчины,
один килограмм колбасы «Докторской»,
один килограмм колбасы «Краковской»,
один килограмм сыра «Голландского»,
один килограмм сыра «Рокфор»,
один плавленый сырок «Дружба»,
четыре баночки шпротов,
четыре баночки сайры в масле,
четыре баночки кильки в томате,
две баночки майонеза,
две баночки горчицы,
две баночки хрена,
две пачки сливочного масла, —
и с превеликой охотою выпиты были —
одна пачка индийского чая со слоном,
одна пачка чая цейлонского,
одна пачка чая краснодарского,
одна пачка чая грузинского,
одна пачка молотого кофе,
одна пачка какао, —
и – продолжаю – съедены были —
один килограмм сахара,
одна пачка соли,
одна пачка печенья,
один большой тульский пряник,
один бублик,
одна баранка,
один сухарик,
одна шоколадка,
одна карамелька,
один леденец на палочке,
два апельсина,
два мандарина,
четыре лимона,
три яблока.

Немало. Но и немного. Поскольку гостей – предостаточно, чтобы от всех запасов не осталось, увы, ничего. Принимать в те годы гостей – значит, всё выставлять на стол. И при этом знать: всё съедят. Ну а выпьют – само собою. Тем не менее, каждый из нас для гостей не жалел ничего никогда. Скупердяев не было. Уж такая была традиция, Привечали гостей – от души. А душа была – широка. По-московски. И по-российски. Дом есть дом. Для друзей – он открыт. И душа для друзей – открыта. Пусть за окнами ветер гудит. Дом – приют. Отрада. Защита.)

И – по домам разошлись.


– До свидания! – пробурчал, уяснив, что выпивки нет уже и надеяться на продолжение не приходится, Ерофеев.

– До свидания! – помахал нам рукой из прихожей, сутулясь и шагая к открытой двери, чтобы в осень уйти, Леонард.

– Ну, пока! – улыбнулся нам, по привычке щурясь и нос, нависающий мягким клювом, погружая в усы, Сапгир.