Когда Руфь ушла, Шон еще целую минуту смотрел ей вслед – на проем двери, ведущей в сад. Потом еще раз удовлетворенно вздохнул и подвинул поближе поднос с письмами.
Работал он быстро, но сосредоточенно, карандашом приписывая внизу распоряжения и вместо подписи ставя свои инициалы: Ш. К.
«Нет! Но скажите им об этом помягче. Ш. К.».
«Пришлите цифры закупок за прошлый год – и отложите следующую отправку на основании предоставленных банковских гарантий. Ш. К.».
«Зачем это прислали мне? Перешлите Барнсу. Ш. К.».
«Согласен. Ш. К.».
«На отзыв Аткинсону, пожалуйста. Ш. К.».
Темы посланий были самые разные, как и их авторы – политики, финансисты, просители, старые друзья, проходимцы, попрошайки – кого здесь только не было.
Он взял еще один запечатанный конверт и уставился на него, не узнавая имени и не понимая, почему получил его.
«Марк Андерс, эсквайр, «Наталь моторс», Уэст-стрит, Дурбан».
Письмо было написано жирными буквами и цветистым почерком, какой ни с каким другим не спутаешь. Сразу узнав свой собственный почерк, Шон вспомнил, что он действительно посылал это письмо.
На конверте кто-то наискосок написал: «Адресат убыл, адрес для пересылки отсутствует, вернуть отправителю».
Шон зажал сигару в уголке рта и серебряным ножом для бумаги вскрыл конверт. В нем лежала карточка с тиснением – эмблемой полка.
Почетный командир и шеф, а также офицеры полка Натальских конных стрелков имеют честь и удовольствие пригласить МАРКА АНДЕРСА, ЭСКВАЙРА, на обед бывших военнослужащих полка, который состоится в Старой крепости…
В пропусках Шон своей рукой вписал имя этого парня, а в конце приглашения сделал приписку: «Обязательно приходите. Ш. К.».
А вот теперь приглашение вернулось. Шон нахмурился. Он всегда раздражался и расстраивался, если возникали препятствия в осуществлении его планов. Он сердито швырнул приглашение вместе с конвертом в мусорную корзину, но промазал: и то и другое, порхая, опустились на ковер.
Шон даже сам удивился, насколько резко у него упало настроение, правда работать он продолжал, но теперь уже сердито ворчал, разбирая письма, и распоряжения его стали гораздо более колкими.
«Этот человек либо глупец, либо плут – а скорее, и то и другое вместе, – и я ни в коем случае не стал бы рекомендовать его на такую важную должность, несмотря на все его родственные связи! Ш. К.».
Еще через час он закончил; в кабинете плавал сигарный дым – хоть топор вешай. Откинувшись на спинку кресла, он с наслаждением потянулся, как постаревший лев, и посмотрел на часы. Было уже без пяти минут четыре, и он встал.
