Эти узы, связывающие его с историей родной страны, с ее прошлым, всегда приятно согревали Шона; входя сюда, он частенько впадал в состояние тихой мечтательности и грез.
Толстое ковровое покрытие скрадывало шаги, но в воздухе уже распространился легкий аромат духов, предупреждая Шона об ее присутствии, и он снова развернулся к столу. Она стояла возле его кресла, все еще тоненькая и стройная, как девочка.
– А я думал, что ты отправилась погулять с Гарри и Яном.
Руфь улыбнулась, и ему показалось, что она все так же юна и прекрасна, как много лет назад, когда он впервые увидел ее. Прохладный полумрак комнаты скрывал тонкие морщинки в уголках ее глаз и серебристые прядки в темных волосах, зачесанных назад и прихваченных ленточкой на затылке.
– Они там ждут меня, а я вот удрала на минутку, хотела убедиться, что ты получил все, чего хотел.
Она улыбнулась ему, выбрала в серебряной коробке сигару и принялась обрезать ее.
– Мне понадобится час, а то и два, – сказал он, бросая взгляд на кучу писем.
– Что тебе действительно нужно, Шон, так это помощник.
Она аккуратно обрезала сигару.
– Этим молодым нельзя доверять… – проворчал он.
Она легко рассмеялась, вложив сигару ему в рот.
– Ты говоришь как какой-нибудь замшелый старик. – Она зажгла спичку и сперва отвела руку в сторону, подождав, пока прогорит сера, а потом поднесла огонь к кончику сигары. – Недоверие к молодым – признак старости.
– С тобою рядом я останусь молодым навсегда, – слегка конфузясь, откликнулся он.
Даже после стольких лет совместной жизни, говоря ей комплимент, он немного смущался, и сердце ее наполнилось любовью к нему – Руфь знала, каких усилий ему это стоило.
Быстро наклонившись, она поцеловала его в щеку, и тут же он подхватил ее за талию мускулистой рукой, по-юношески сильной и энергичной, что до сих пор изумляло Руфь, и она оказалась сидящей у него на коленях.
– А ты знаешь, что делают с нахальными юными дамами? – усмехнулся он, плутовато щуря глаза.
– Шон! – запротестовала она с притворным ужасом. – А слуги? А наши гости?
Руфь неохотно вырвалась из его объятий и поправила юбку и прическу, хотя он успел-таки оставить на ее губах влажный и теплый поцелуй, пощекотать ее усами и дать почувствовать, каков вкус сигары.
– Какая я глупая. – Она печально покачала головой. – Вечно тебе доверяю, а ты…
А потом они улыбнулись друг другу, на секунду потеряв голову от любви друг к другу.
– Ой, гости! – вдруг вспомнила она, и пальцы ее метнулись к губам. – Ты не возражаешь, если я накрою стол к чаю в четыре часа? На берегу озера? Погода сегодня прекрасная.
