— Вот вам растопырка болотная. Это как раз на три бутылки водки. Измельчить на сантиметровые кусочки, залить водкой на три недели, потом процедить и пить по столовой ложке три раза в день. Вот вырезка из газеты «Аура», там все подробности. Для тебя, Иван, как раз. Можно и растираться. Я сам суставы лечил. Только во время лечения нельзя пить и курить. Мне было тяжко. А ты ведь не пьёшь, не куришь… Повезло вам, доктор. Идеальный пациент. Ну, я за медведем пошёл. Я уже смотрел, там след ещё виден, но больше никто вроде не ходил.
— Даже собаки?
— А они, доктор, шатуна боятся. Деньги-то на водку есть? Может, и на хлеб не осталось?
Я сказала, что есть. Он вздохнул облегчённо:
— Ну и ладно. А то я свои, что заработал, с девками прогулял. А Ванькиной пенсии — только на верёвку, извиняюсь. Ты смотри, Иван.
И вышел. Иван пробормотал вслед:
— Чего смотреть-то?..
Но, конечно, было ясно — чего.
Маша умела быть своей. Называла себя — «медик-циник-медициник». Легко говорила на любую тему об организме. Но я всё равно сгорал от стыда, когда приходилось пользоваться подкладной «уткой». Красивая женщина и поломанный урод. Притом самоубийца.
Две недели я так сгорал и упорно тайком тренировался. Методами статической гимнастики и самомассажа. Молодому телу всякая гимнастика впору. На пятнадцатый день сам встал и сам, с палкой, доковылял до сортира. Моя хозяйка хладнокровно наблюдала с крыльца.
Двор был расчищен от снега. Солнце било в глаза до слепоты. У Алексея во дворе вымораживалась на распялках медвежья шкура. Без головы. Голову он таксидермическим способом обрабатывал для украшения горницы: «Девок своих пугать». Он забегал к нам почти ежедневно. То с медвежатиной, то с картошкой, то проверить, как настаивается растопырка. Говорил: «Смотрите, как на коньяк похоже! Жаль, что пить надо с водой. Я попробовал без разбавки — ударило по низу живота. Но ты, Ванька, пей, не бойся. Она всем помогает». А Маша комментировала: «Будешь к завтрему здоровый, если нонче не помрёшь». Это не было обидно, это из русской сказки.
Мы с ней жили на удивление душевно. Я даже не верил. Думал, что только у моих родителей такое было возможно. Притом она со мной в поддавки не играла, не угодничала, а как-то ухитрялась говорить нужные слова в нужный момент.
Самое главное, что проклятый сон со стрельбой всё же перестал беспокоить. А когда я начал принимать Алёшкину растопырку, сны вообще исчезли. Небытие. Настоящий отдых.
