„Надо говорить, молчать долго нельзя, а то враг поймет, что хитришь..."
— Я приказываю сдаться... Мы присоединимся к ним и вместе с ними ударим на крепость... Жизнь дороже всего ..— Говорил, говорил, а сам думал: „Только б не перебили".
Дослушали до конца.
— Согласны?
— Согласны. Да. Хорошо, — ответили вразброд вовсе не по-военному.
„Кажется, поняли... Остается приказывать..."
— Саперы, вперед!
Вышли.
— Пироксилин цел?
— Цел.
— Согласны запальники делать очень короткие, или несогласны?
— Да. Согласны!
Ответы спокойные, вдумчивые и мстительные.
— В резерве будете. На место. — А сам думает: „поймут басмачи или нет?"
— Кто живой от газовой команды — вперед!
Вышли.
— Газы есть?
— Да. Четыре баллона тяжелого...
— Сохранить для крепостного резерва согласны?
— Да!
Командир убедился, что его поняли все люди и не понял ни один басмач.
— Саперам и газовикам особых приказаний больше не будет. Разойтись!
Это обозначало: „прощайте, товарищи".
Переводчик подозрительно заглянул в глаза командиру, но ничего не увидел, кроме усталости и покорности.
Солдат развели, надели на них толстые ватные халаты, чтобы защитить от палящего солнца, и смешанный отряд басмачей и пленных красноармейцев двинулся к городу.
Курбаша ехал и орал во все горло песню; „Хазыр крепоскь ульды“. (Теперь крепость пропала).
Басмачи перемигивались от радости, хлопали по плечу пленных красноармейцев и кормили их лепешками, сырым и сухим виноградом. Пленные сумрачно брали и ели, набираясь сил перед последней схваткой.
4
Европейская часть города дымилась и разрушенные дома догорали. Азиатская часть была вся в развалинах. Улицы всего города были засыпаны разграбленным скарбом жителей, а одежда, материалы, материя и продукты грузились на арбы.
Басмачи разложили по всем домам раненых, но теперь приходилось их вытаскивать и отправлять в горы.
Крепость не давала ни минуты покоя. На всякую суету и вой грозно грохали старые пушки, изрыгая с парапета саженное оранжевое пламя, и взвизгнувшая граната или бомба рвала стены и крыши, ранила осколками и обваливала обломки на раненых, а едкая известковая пыль подымалась белым облаком и слепила глаза.
Наступающие были вооружены новехонькими винтовками от эмира и брали количеством.
Все дома и лачуги вокруг маленькой крепости были забиты наступающими.
С воем, грохоча лестницами, бросалась цветная толпа с седобородыми имамами впереди. Живая волна ударялась в стену и взмывала кверху, чтобы затопить крепость. Но в упор вздыхало саженное пламя пушек, прожигая толпу насквозь картечью и рычали осатаневшие пулеметы.
