Мертвые всадники - Александр Павлович Сытин

(орфография и синтаксис оригинала сохранена – Владимир)

АЛЕКСАНДР СЫТИН

МЕРТВЫЕ ВСАДНИКИ

РАССКАЗЫ

ЗЕМЛЯ и ФАБРИКА

1926г

Мертвые всадники

1

Командир конного туземного полка Митроненко лет двадцать прожил в Туркестане. Его лицо от солнца сперва было бронзовым, потом почернело и, наконец, выгорело. Кожа лица стала желтая и сухая, как старый кожаный переплет.

От яркого света и ветра с песком глаза привыкли щуриться и сделались узенькими. Резкие морщины легли сеткой на веки и скулы. Пыльные выцветшие усы и киргизский войлочный малахай на голове окончательно скрыли облик европейца. Многому научился Митроненко в этом крае. Двумя словами, сказанными с интонацией, свойственной ему одному, доводил он до исступления парламентера басмачей. Невозмутимо выслушивал проклятия и угрозы, запоминая и угадывая полезное. Старый лицемер, он был вежлив, как прирожденный азиат. Поэтому друзей умел приобретать так же легко, как врагов, и проводники никогда его не обманывали. Он перенял азиатскую манеру скрывать мысли, и лицо его, если было надо, застывало, как в судороге. Безразличную и тупую готовность пленника к смерти разгадывал он без ошибки. Никогда не убивая пленных, он умел прощать неожиданно, и потрясенный враг делался откровенным.

Однако же, никто не может знать Азию до конца, и для Митроненко пришли черные дни. Вот уже две недели, старый командир был беспомощен, как новичок, вчера приехавший в эту страну. Кругом творилась непонятная чертовщина. Полк, с которым он прошел огонь и воду, замкнулся, ушел в себя и стал жить отдельной жизнью. Два года прошли в крупных и мелких стычках. Главным оружием неприятеля было коварство, и солдаты привыкли полагаться на своего командира. Засады были на каждом переходе. Мирные переговоры противник затевал только для того, чтобы отравить кого-нибудь за обедом. После об'явления перемирия, если отряд проходил по дну ущелья, целые глыбы гранита валились сверху, хотя никого не было видно.

Полк научился отвечать внезапными нападениями на заре, ломая переходы по шестьдесят верст в ночь. Каждый сомнительный фунт груза без колебания выбрасывали на пыльную дорогу. Отстать от своих — смерть. Последней горстью сухого урюка делились солдаты с полковым командиром на остановках среди обледенелых скал. В долинах с ним всегда обсуждали домашние дела. Теперь внимание солдат было сильнее, чем раньше, но заботливость и услуги, знак боевой дружбы, сопровождались молчанием. Солдаты переглядывались, без слов понимая друг друга, а когда приближался командир, равнодушно смотрели прямо перед собой. У всех, за исключением единственного европейца Митроненко, появилось что-то новое и важное.