— Ну, у тебя и рука тяжела, подруга…
— Господи, Лера, — причитала рядом Агафья, размазывая по щекам слезы, — ты точно ненормальная… Что случилось-то?
Лерка с трудом села, все еще не до конца понимая, что произошло.
В голове, словно крохотный пазл, собиралась картинка: седой старик, карта, голограмма разрушенной часовни, грохот землетрясения, руины и подсвеченный в куче обломков семнадцатый кирпич.
Она попробовала встать, но ни руки, ни ноги не слушались, поэтому ей пришлось проползти несколько метров на четвереньках.
— Лерка! Куда ты, дура! — причитала рядом Гаша. Но объяснять сил не было, и Лерка просто ползла до ступенек часовни.
Облокотившись на Агафьино плечо, она, наконец, смогла встать.
Посмотрев в темноту, она подняла вверх свободную руку, показав испачканные травой и глиной ладони.
— За своим пришли, со своим и уйдем!
Агафья боязливо попятилась, мелко дрожа всем телом.
— Стой! — скомандовала Лерка, крепче перехватывая ее локоть. — Покажи свои руки и скажи «истина».
Агафья неловко — на правой руке повисла Лерка — показала в темный проем часовни ладони и хрипло крикнула:
— Истина, — потом повернулась к Лерке и громко прошептала в ухо. — Валерия, я тебя точно придушу! Как идиотка тут стою, ору…
Лерка прищурилась в темноту. Она ничего не видела. Но что-то ей подсказывало, что проход открыт, и можно войти. Она потащила Агафью внутрь темных разрушенных развалин.
Сквозь зияющие в крыше дыры их лица нечетко осветила луна.
Лера потянулась к дальней, более всего разрушенной стене, часовни.
— Гаш, телефон с собой? Посвети, — разнеслось в гулкой тишине.
Агафья засопела рядом:
— А я вот говорила, пошли завтра, нет, надо ночью, в темноте! — под ее ворчание метнулась яркая вспышка, тускло осветив облупившиеся росписи.
Лерка села на корточки, ощупывая разбросанные на полу камни, тихонько подбираясь к большой, прибранной к стене куче. Она точно запомнила место, где лежал кирпич. Аккуратно разбирая завал, она не спускала с него глаз.
— Хоть бы не ошибиться, хоть бы не ошибиться, — повторяла она скороговоркой, обламывая ногти об острые обломки.
Вот он.
Семнадцатый.
Дыхание перехватило.
Агафья ниже склонилась, от чего луч фонарика стал более ярким и пристальным.
Лера перевернула в руках тяжелый, почти квадратный, булыжник, сантиметров тридцать в ширину, и десять — двенадцать в высоту.
— У него одна сторона заклеена, смотри! — воскликнула над самым ухом Агафья, белый лучик дернулся, едва не упав в пыль.
