Ритка опустила голову, шумно высморкалась в серую тряпку, местами испачканную машинным маслом.
— Жуть какая-то… Мы с ним велик ремонтировали, все нормально было. Потом он как-то весь побелел, за грудь схватился. В угол смотрит, бормочет, что за ним пришли, и падает.
— То есть как «падает»? — не поняла Лерка.
Родственница жалобно икнула:
— Как труп… Тетя Азалия на обед как раз пришла, увидела его, быстрее «скорую»…
— И где он сейчас? В доме? С тетей Азалией?
Ритка отчаянно мотнула головой.
— Их «скорая» в больницу забрала. Минут пять, как уехали. И Гаша тоже с ними.
— А «скорая» — то что сказала?
Рита повернула к ней несчастное, заплаканное лицо:
— У него же острая сердечная недостаточность, ты разве не знала? Ему операция нужна, сложная. Они квоту ждали. Я толком не поняла… И вот, не дождались…
— Прекрати его хоронить раньше времени! — тихо и отчетливо оборвала ее Лерка. — Пойдем в дом. Будем ждать тетю Азалию или Гашу, кто-нибудь же должен вернуться из больницы.
Чтобы как-то отвлечь всхлипывающую Ритку, она заставила ее наводить порядок во дворе — убрать разбросанные инструменты, тряпки, баллоны с газом, канистры с бензином в гараж, на отведенные им места. Сама же, тем временем, поставила ужин, домыла брошенную тетей Азалией посуду, все время прислушиваясь к телефону, но тот молчал.
Она несколько раз подходила к аппарату, снимала трубку, слушала долгие однообразные гудки. На всякий случай принесла все сотовые, все, какие попались под руку. Разложила их рядком на узком подоконнике, где связь стабильнее.
На крыльце послышались печальные Риткины шаги:
— В ванну! — скомандовала ей Лерка. Та послушно свернула.
А телефоны все молчали.
Молчали они, и пока девчонки тихо ужинали на веранде, поглядывая на пластиковые коробочки сотовых и прислушиваясь к стационарному.
После ужина Ритка устроилась рядом с аппаратом и, кажется, наконец, задремала. Лера осторожно укрыла ее большим клетчатым пледом и вышла на крыльцо.
Ни Гаши, ни тети Азалии не было видно.
— Да когда уже! — в сердцах бросила она.
Калитка протяжно скрипнула, пропуская внутрь ссутулившуюся фигурку в белом джинсовом комбинезоне.
— Гаша! Наконец-то! — бросилась к ней Лера.
Родственница кивнула, медленно опустилась на крыльцо, устало вытянула ноги.
— Максику плохо совсем, состояние критическое, — безжизненно и обреченно прошептала она, у Лерки сжалось сердце. — Операцию надо делать. Сейчас он в реанимации. Завтра будут перевозить в Краснодар. Здесь такое не умеют.
