Тетя Ира — это мамина сестра. Ей дедов дом в деревне достался по наследству. Стоял пять лет, в него только летом приезжали, как на дачу. А в этом году они решили все перестроить, в порядок привести и жить там постоянно.
Но Ромка все еще не верил. Эта девочка… Вдруг, она просто его разыгрывает. Про самолетик — это, может быть «пальцем в небо», кто с дедом самолетиков не строил? Про тетю Иру — тоже совпадение…
Незнакомка внимательно на него посмотрела. Спокойно, без кокетства, словно ретгеном обожгла.
— Я медиум, — подсказала девчонка, — я людей умерших вижу. Вот твой дед пришел ко мне, сказал тебе кое-что передать.
— Так ты его видишь, деда моего? — Ромка икнул.
Незнакомка сощурилась, понимающе кивнула:
— Проверить хочешь? Валяй! У него борода была, глаза светлые, синие. Высокий, повыше тебя сейчас. Одет в красно-бордовую клетчатую рубашку, байковую, теплые треники. Когда говорит, губы так смешно вытягивает, — она чуть оттопырила нижнюю губу, — и то и дело цокает.
Ромка похолодел. Он запомнил деда именно таким: седым, в яркой клетчатой рубашке. А вот про то, как дед говорил — забыл совсем. А сейчас вспомнил.
Но хотелось убедиться окончательно. В голове мелькнула радостная мысль:
— Слушай, ты здесь посиди, я сейчас фотографию деда принесу, ты мне его покажешь!
Он слетел по ступенькам вниз, нарочито аккуратно щелкнул замком, чтобы никого не разбудить, медленно и бесшумно открыл дверь.
Рыжеволосая девочка осталась одна, поджидая, пока недоверчивый собеседник явится с фотографией. Он прибежал через минуту.
— На, смотри, это он? — и Ромка открыл толстый фотоальбом со старыми, сильно пожелтевшими страницами. На девочку смотрели спокойные, величественные лица пожилой пары, лукаво улыбался паренек в шоферской фуражке. Ромка показывал на большое групповое фото: группа военных летчиков расположилась на траве. За спиной — бескрайняя степь и высокое-высокое небо.
Девочка покачала головой и перелистнула страницу. Молодой врач с серьезным прямым взглядом смотрел на нее с потемневшего снимка.
— Это он… Во время войны еще. Молодой, — девочка перелистнула еще несколько страниц, безошибочно находя Ромкиного деда на старом послевоенном фото, где он, улыбаясь, вел маму в первый класс, потом на ее свадьбе, уже совсем пожилой. И, наконец, бережно погладила один из его последних снимков.
Девочка подняла на Ромку уставшие глаза, такие взрослые на детском веснушчатом лице.
— Он сказал, что если ты не возьмешься за ум, если не перестанешь дурака валять, отгадывая кроссворды и олимпиады, то приступы будут чаще и дольше. Пока не сведут тебя с ума, — Ромка похолодел. Он хотел что-то возразить, но девочка решительно одернула его, — не спорь! Тебе дан дар! А ты его растрачиваешь по мелочам! Это все равно что получить в наследство миллион, разменять его по рублю и спустить все на мороженое. Понимаешь? Глупо и бессмысленно.
