Девчонка шумно выдохнула и пробурчала:
— Чего допоздна шляешься? Я тебя с пяти часов жду здесь.
— Меня? — Ромка с интересом заглянул в серые глаза незнакомки.
— Ты Роман? — Ромка кивнул. — Значит, тебя. Пойдем!
Она решительно шагнула в сторону лестницы, уводя его выше на один пролет.
Девчонка ему понравилась. Хорошенькая. И такая решительная. Он поплелся за ней.
— А чего ты меня ждешь? Позвонила бы…
Девчонка хохотнула:
— А я, типа, твой телефон знаю!
— Ну, где живу узнала же где-то? Чего бы в том же месте и про телефон не спросить? — резонно отметил парень, с любопытством разглядывая незнакомку. Она оказалась довольно высокая, младше его, только как камень собранная. Она точно знала, что ей нужно, и как этого добиться.
Ему бы так…
— Мне, собственно, и адрес никто не сказал, — деловито пробормотала она, пристраивая свой портфель на подоконник. — Меня сюда твой дед привел.
Ромка похолодел. Он уставился на девчонку, думая, что та сейчас рассмеется. Но злые шутки ему не нравились:
— Это дурацкий розыгрыш. Мой дед умер лет пять назад…
Любоваться незнакомкой расхотелось. Как, впрочем, и продолжать разговор. Ромка повернулся и начал спускаться вниз, к своей квартире, когда услышал звонкий, натянутый как струна, девичий голос:
— Он говорит, что ты обещал ему самолетик доделать… Ну, тот, что антошка-коротыш…
Он замер.
— Как? Как ты сказала?
Незнакомка уставилась на свой портфель: к замку был прилажен значок — желтая улыбающаяся во весь рот рожица-смайлик.
— Твой дедушка говорит, что ты обещал ему самолетик доделать… Ну, тот, что антошка-коротыш. Я не знаю, что это означает… Тебе виднее должно быть, — и она пронзительно посмотрела на него в упор, словно горячей ртутью окатила.
У Ромки вспотели ладони.
Он вспомнил маленькую модель самолетика «Ан-140», «антошка-коротыш», которую они с дедом строили в то лето, когда тот был еще жив. Он, Ромка, должен был раскрасить модель. А осенью деда не стало.
Он обещал деду, что принесет самолетик, покажет, что у него получилось… Но… Все как-то забылось.
Самолетик так и стоит у него в комнате, с неокрашенным крылом, на пыльной полке.
— Откуда ты знаешь? — Ромка приблизился к ней, заглядывая в заострившееся лицо, запоминая выпуклые скулы, короткий завиток на виске, аромат ванили и шоколада, исходивший от незнакомки.
Та даже бровью не повела:
— Твой дедушка. Он помнит, что ты обещал и не сделал, — девочка забралась на подоконник. — Ты еще говорил, что заберешь его фотоальбом. Он так и валяется среди дедовых вещей. Его уже тетя Ира выбросить собирается. Дед беспокоится.
