Впрочем, на этот раз все получилось как нельзя лучше. Во-первых, по какой-то счастливой случайности соседей не оказалось дома, свет у них не горел, так что ни соседи, ни их квартиры не мозолили Прохорову глаза. Во-вторых, Марина, наслушавшись рассказов жены Прохорова о том, как Василий Дмитриевич не любит ходить по гостям, потрудилась на совесть и устроила гостям настоящий пир — к величайшему удовольствию не одного только Прохорова.
Вкусный ужин способствовал приятному настроению и непринужденной дружеской беседе. Гости нахваливали угощение, поздравляли именинницу, провозглашали тосты…
— Да врешь ты все! — раздался вдруг детский голосок из-за стены.
— Ничего я не вру! — ответил ему другой.
Марина, точно ужаленная, вскочила со стула и бросилась в соседнюю комнату. Прохоров без труда разглядел, что спорили дети именинницы. Тот, что помладше, пытался рассказать что-то старшему брату, но тот ему не верил. Голоса за стенкой не утихали:
— А то я Генку не знаю! — возражал старший. — Тоже мне выдумал — ничего не спросит и пятерку поставит! Враки это все!
— Денис, а ну немедленно прекрати! — потребовала ворвавшаяся в комнату Марина.
— А чего Колька тут враки сочиняет? — наябедничал Денис.
— Ничего не враки! — возразил Колька. — Помнишь, у Гришки была заграничная монета?
Марина, разумеется, не стала выслушивать историю о Гришкиной монете. Прикрикнув на детей и потребовав от них вести себя потише, она вернулась к гостям. Но Прохорова эта история почему-то заинтересовала, и он стал прислушиваться к разговору за стеной, благо дети болтали достаточно громко.
Из рассказов Кольки выходило, что его одноклассник Генка, переболев ветрянкой, вдруг резко поумнел и смог в кратчайший срок выучить чуть ли не все на свете. За несколько дней он буквально разорил товарищей, предлагая и выигрывая всевозможные споры. Потом, когда никто уже не хотел заключать с ним пари, Генка пошел ва-банк. Он предложил Гришке поспорить на ту самую монету (о ней было сказано, что не только дети, но и никто из взрослых не мог определить ее происхождение и достоинство), что учительница математики вызовет его сегодня к доске и поставит пятерку, так ничего и не спросив. В случае поражения Генка обещал отдать все, что выспорил у ребят в последнее время.
Гришка, конечно же, не сомневался в том, что учительница математики непременно вызовет Генку. Пятерка по математике тоже особых сомнений не вызывала — в том, что внезапно поумневший Генка сможет ответить на любой вопрос, уже никто не сомневался. Но пятерка, поставленная ни за что — это было слишком даже для Генки. Гришка решил, что он ничем не рискует. И проиграл.
