Прохоров выбросил сигарету и вышел из курилки. Теперь уже нечего было и думать о том, чтобы делать вид, будто ничего не происходит. Муравьи — еще куда ни шло, но крыса — это серьезно. Если шеф узнает, что он придержал такую информацию — это может плохо кончиться. Значит надо ехать, причем прямо сейчас; дежурный Гипнотик позаботится о том, чтобы его отсутствие осталось незамеченным…
Проходя мимо лаборатории, где обычно работал Меренков, Прохоров не смог удержаться от того, чтобы подсмотреть, чем же тот занимается. Оказалось, Сергей, вместо того чтобы улучшать кондитерское тесто, старательно пишет в общей тетради, извергая мысленно такие фиоритуры, каких от него никто и никогда не слышал. Бормотал же он при этом полную невнятицу вроде:
— 50 миллилитров на протирку лазера… 30 миллилитров на заправку самописца… 40 миллилитров в термометр…
Прохоров уже хотел было уйти, как вдруг его взгляд упал на небольшой аквариум на окне. Увидев, что произошло с рыбами, он чуть не застонал. Опять парацельсий!
— Да, дружище, заварил ты кашу… — мысленно обратился он к Меренкову. — Расхлебывай теперь…
Стараясь ни на чем больше не задерживаться взглядом, Прохоров устремился к выходу…
— Васенька, собирайся, нас ждут, — услышал Прохоров голос жены.
— Кто ждет? — осведомился он, отрываясь от телевизора.
— Марина с Вадиком, — был ответ. — У Марины сегодня день рождения!
Этого еще не хватало! Ходить в гости он не любил. После целого рабочего дня и вынужденного созерцания массы людей в их кабинетах и лабораториях ему вовсе не хотелось снова оказываться в помещении, полном людей. И это не говоря уже о том, что о вишневом плюше в тех домах даже не помышляли, следовательно, соседние квартиры будут отлично просматриваться сквозь стены; а ведь если хозяева еще хоть как-то готовились к приему гостей, то об их соседях этого не скажешь… Один неосторожный взгляд — и вот тебе пожалуйста, весь быт соседей, со всеми подробностями, как на ладони. Прохоров брезгливо поморщился — хоть завязывай себе глаза вишневым плюшем перед тем как идти в гости…
Тем не менее он никогда не отказывался. Это было частью неписаного соглашения с женой; уступка, на которую он был вынужден пойти, взамен на обещание супруги носить вишневый плюш. Не стал он возражать и на этот раз. Выключил телевизор и принялся собираться, краем уха прислушиваясь к рассказу жены о том, как она обегала весь город в поисках подарка и что в конце концов нашла.
