И тогда, и позднее Прохоров не раз думал о том, как бы сложилась его жизнь, если бы отец не застал его тогда за любимой игрой или, по крайней мере, отклонил бы предложение дяди Левы. В конце концов, мало ли что могло случиться? Он, Вася, мог бы и заболеть, мог, в конечном итоге, не выдержать испытания… Главное, что тогда бы он не стал Адептом, остался бы в своей старой школе и был бы, как все… Или все-таки не был? Ведь и в школе тоже могли обратить внимание на его способности, и тогда… Кем в таком случае стал бы несостоявшийся Адепт Прохоров В.Д.? В какую организацию был бы он в конечном итоге завербован? И чем бы он занимался сейчас? Кого бы пришлось ему выслеживать?
Прохоров недовольно поежился. Да что же это за жизнь такая? Почему обладание незаурядными способностями означает, что тебя непременно куда-нибудь завербуют? Почему таким, как он, суждено всю жизнь быть связанными если не Великой Клятвой Преображенного, то каким-нибудь там «обязательством о сотрудничестве» и «подпиской о неразглашении»? Почему он не может жить как все?
Он взял еще одну сигарету, закурил и, уже по привычке, поднял глаза — только для того, чтобы в очередной раз убедиться в том, что вокруг него люди… Люди в разных комнатах… И крыса… Да-да, где-то там, за стенами института, в скверике, бегала толстенькая белая крыса. Эта крыса, мало того что была очень похожа на тех, которых поймали в институте неделю назад, так еще и вела себя как-то странно — то кувыркалась, то стояла столбиком, дрыгая передними лапами, то выделывала еще какие-то акробатические трюки.
— Не понял, — сказал Прохоров сам себе и, встав со стула, подошел к стене, точно эти два-три шага могли что-то изменить.
Крыса по-прежнему кувыркалась себе на травке. Подкараулив шагавшего по аллее прохожего, она встала на задние лапы и, кажется, показала ему язык (прохожий, впрочем, ничего и не заметил), затем, все так же на задних лапах, она прошла метров пять и, опустившись, наконец, на четыре лапы, вновь принялась кувыркаться.
— Ну и ну, — подытожил Прохоров. Больше он ничего не мог сказать, да и незачем. И так понятно — парацельсий. Но как же так, ведь крыс было три, и все они… Вернее, поймана только одна крыса, другую потом подменили, третья погибла — так, по крайней мере, утверждали Наблюдатель и Гипнотик, которым следовало ее поймать. Выходит, они ошибались, и третья крыса — вот она, тут, кувыркается себе, жива и здорова? Или же та крыса все-таки погибла, а эта — какая-то лишняя, скажем, запасная? Нет, лишняя, скорее всего, та серая крыса — Наблюдатель. Она тут явно не к месту. А вот эта, только что обнаруженная крыса — скорее всего и есть номер три из той самой партии. Но откуда в таком случае взялась серая?
