— Держи! — широким жестом он протянул мне открытку. — Меня до сих пор смотрят. А почему? Талант потому что! Народ он знает, кого любить, а эти… сволочи… хоть бы кто роль предложил.
Вася разлил медовуху и поднял свой стакан:
— За истинное искусство, неподвластное времени!
Я подержал стакан в руках, но пить не стал. Аккуратно поставил на стол и спросил:
— А когда вас перестали снимать?
— А… — отмахнулся Василий, закусывая сухой хлебной коркой. — Долгая история. И печальная. Но я ещё вернусь! Назло всем вернусь. Они ещё вспомнят, кто такой Васька Коновал. Ещё пожалеют, что пренебер… пренберегл… пренебрегали.
— Не припомните, из ваших прежних одноклассников кто-то ещё прославился также, как вы? Неожиданно. Или, может, внезапно разбогател? Или ещё что-то…
— Из одноклассников… — пьяно посмотрел на меня Вася. — Не… куда им… Мишка профессором стал, говорят. Да какая это слава — быть профессором? Я бы тоже может смог, но не хочу! Не хочу и всё. Я — человек искусства, понял?
— А кроме Мишки? — я упрямо гнул свою линию.
— Кроме него… Да никто кроме него. Мишка да я… Как на одной парте сидели, так вместе и прославились. Счастливая нам парта попалась… Хотя… Ну да, Валерка еще конкурс выиграл. В одиннадцать лет…
Васина голова склонялась всё ниже и ниже, по-моему, он засыпал.
— Какой Валерка? — потормошил я его.
— Федюкин, — произнёс Вася, и его голова упала на грудь.
Уходил я под мощный и совсем неартистичный храп. Было почти пять, оставалось три часа работы, и я решил вернуться в школу, чтобы узнать адрес счастливчика Федюкина. Нет, чтобы сразу все адреса переписать, дурень…
Везение мое закончилось также внезапно, как и началось: на Лешем разъезде я все-таки попал в пробку. Ожидали ковер-караван из Восточного халифата — купцы везли товары на ежегодную Имперскую ярмарку. Минут через двадцать появился и сам караван: медленно ползущий многоярусный ковер, по которому сновали раскосые смуглые слуги в пышных чалмах. На одном из нижних ярусов играл диковинный восточный оркестр, танцевали полуголые красавицы и сидели купцы в богато расшитых тёплых халатах. Купцы неторопливо пили зелёный чай и с любопытством разглядывали город, позабыв о танцовщицах. Оно и понятно, танцовщицы уедут с ними обратно, а город останется на месте. Едва караван миновал Леший разъезд, я вырвался на оперативный простор, но тут, как назло, забарахлил мой ковёр. Дёрнулся несколько раз и спикировал на обочину дороги. Полчаса я убил, чтобы связать разорванные нити основы нужным узлом, так что прибыл в школу уже в начале восьмого. И тут меня ждало главное разочарование: оказалось, что Валерий Федюкин исчез шесть лет назад.
