— Николая Ефимовича Гридина? Еще бы не знать! Никто не сделал так много плохого для нашего дела и лично для Льва Яковлевича, как этот человек. Именно он в свое время, сидя в обкоме, диктовал президиуму филиала, как расправиться с непокорным директором института иммунологии. А чем тебя заинтересовал этот отставной партаппаратчик?
— Я вынужден был им заинтересоваться. С месяц назад Инга получила по почте анонимное письмо, в котором некий «доброжелатель», грозя страшными карами, «советовал» ей отречься от деда и покинуть дом Льва Яковлевича. А на днях я сам получил нечто подобное. Мне тоже под угрозой всяческих кар «советовалось» не жениться на внучке преступника Гридина. Нетрудно было установить, что автор обоих анонимок один и тот же человек. А вчера я узнал, что нашим общим «доброжелателем» является не кто иной, как Николай Ефимович Гридин.
Никита коротко рассказал о своем визите к брату академика и добавил:
— Меня не удивляет, что этот человек оказался способным на такой грязный шантаж. Но с какой целью? Чего он добивается своими анонимками?
— Да, этот человек способен на все, — согласилась Грекова. — Что же касается его целей, то я, кажется, начинаю догадываться… Да, именно теперь, после всего, что ты рассказал, мне становится понятным, зачем этот субъект вдруг позвонил и попросил о встрече.
— Встретиться с вами?!
— Да, он сказал, что ему очень нужно поговорить со мной, и я, кажется, знаю, о каком деле пойдет речь…
— Это касается нас с Ингой?
— В какой-то мере, да. Но скоро ты узнаешь и об этом. Если подтвердятся мои предположения. Или вот что… Ты не смог бы зайти ко мне в ближайшее воскресенье, около десяти часов утра?
— Смогу, конечно!
— Очень хорошо. Именно в воскресенье в десять он придет ко мне. Ты же приди пораньше. Я хочу, чтобы ты сам слышал наш разговор. А может быть, мне понадобится и твоя помощь. Ты понимаешь меня?
— Как не понять! От этого ископаемого можно ожидать чего угодно.
— Значит, договорились. А теперь иди. Я очень утомилась. Не столько от разговоров с тобой, сколько от собственных воспоминаний. До свидания, дружок.
— Всего вам доброго, Анастасия Ивановна. До воскресенья.
Выйдя от Кедровой, Никита долго не мог привести в порядок свои мысли. Снова и снова перебирая в голове все то, что узнал от бывшей помощницы Гридина, он начал понимать, что судьба все больше втягивает его в какую-то большую опасную игру, в которой, помимо своего желания, он должен будет перейти от роли пассивного любопытствующего свидетеля к роли активного участника-борца, в игру, где на карту, возможно, поставлено если не будущее всего человечества, то, по крайней мере, будущее одного из важнейших разделов медицины. И в то же время он больше чем когда-либо начал понимать, что не знает ни главных участников этой игры, ни мотивов, руководящих их действиями. Ибо, хотя разговор с Кедровой многое прояснил в отношении личности академика Гридина и его ближайшего окружения, он, тем не менее, не дал ответа на важнейшие вопросы, с которыми столкнулся Никита.
