— Что вы говорите! У ребенка выросла новая нога?! — не мог поверить Никита.
— Да, представьте себе. Но работа над препаратом действительно была еще далека от завершения, методика же его применения абсолютно не разработана. И ножка выросла с существенными отклонениями от нормы. Вот этим и воспользовался Строев. По его инициативе была создана специальная экспертная комиссия, которая установила, что «в результате преступной, — как было сказано в заключении экспертов, — акции академика Гридина, выразившейся в применении подпольно изготовленного и не получившего соответствующего разрешения препарата имели место неблагоприятные результаты лечения больного ребенка». Акт комиссии не без участия Строева лег на стол прокурора, и тот возбудил против Льва Яковлевича и лечащего врача уголовное дело. Все это могло закончиться очень скверно. Лишь решительный протест родителей мальчика, заявивших, что они не только не имеют никаких претензий, но и наоборот преисполнены самой искренней благодарности к академику и лечащему врачу за помощь, оказанную их сыну, позволил накрыть дело. С Льва Яковлевича, тем не менее, была взята официальная подписка о том, что впредь он ни в коем случае не повторит подобного эксперимента на человеке со всеми вытекающими из уголовного кодекса последствиями. Вот ведь чего лишили человечество несколько мерзавцев от науки вкупе с не пожелавшими разобраться в сути дела чиновниками от юриспруденции.
— Но ведь состав препарата известен…
— Состав препарата известен только академику Гридину. И если, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, человечество действительно понесет невосполнимую утрату.
— Но почему Лев Яковлевич не опубликовал данные о составе препарата?
— Он собирался это сделать, как только все испытания будут закончены и препарат доведен до полного совершенства. Но тут нас настиг новый удар. Я имею в виду обращение американских иммунологов — лауреатов Нобелевской премии прекратить все работы, связанные с изменением генотипа человека. Для Строева и его приспешников только этого и не хватало. Теперь они могли в открытую объявить все работы Гридина не только совершенно бесперспективными, но и попросту опасными. К сожалению, их поддержало партийное начальство. Как же! Чиновным невеждам всегда кажется, что заморские дяди умнее своих отечественных ученых. Под давлением партийных бонз президиум предложил Гридину прекратить все работы по генной инженерии человека. Никакие объяснения Льва Яковлевича не возымели ни малейшего действия. А так как, несмотря на все уговоры и угрозы, он продолжал стоять на своем, президиум снял его с поста директора, и Лев Яковлевич вынужден был уйти из института. Вместе с ним ушла и я, и еще несколько наиболее преданных ему помощников.
