— Где же они теперь?
— Иные, как я, вышли на пенсию, иные разбрелись по другим институтам. А Лев Яковлевич работает дома. Я не знаю, продолжает ли он свои прежние исследования или разрабатывает какие-то новые идеи. Талант его неиссякаем. Но я уже несколько лет не виделась со своим учителем.
— Но почему, Анастасия Ивановна? Как вы можете даже не навестить своего прежнего шефа?
— Вы заставляете коснуться очень деликатной для меня темы. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Все дело в той женщине, которая живет в доме Льва Яковлевича.
— Вы имеете в виду Анну Петровну? — догадался Никита.
— Да, ее, — вздохнула Кедрова.
— Но с какой стати дочь Гридина…
— Дочь?! Какая дочь?
— Инга Никитична сказала мне, что это ее родная тетя.
— Тетя! Знали бы вы, что это за тетя! — воскликнула Анастасия Ивановна.
— Кто же она?
— Анна Петровна — вторая жена Льва Яковлевича, что-то вроде бабушки Инги.
— Как?! — не мог прийти в себя от изумления Никита. — И Инга не знает об этом, считает ее сестрой своего отца?
— Вполне возможно. Даже наверное так. Эта женщина могла пойти и на такую ложь. Не в ее интересах афишировать свое истинное положение в доме академика. А Львом Яковлевичем она вертит как захочет.
— Но как все это понимать?
— Все очень просто. Первая жена Гридина умерла очень рано, когда ему не было еще и сорока лет. И тут на его несчастье подвернулась эта вертихвостка, секретарь-машинистка из институтской канцелярии. Чем она так прельстила Льва Яковлевича, ума не приложу! Но факт свершился. Бывшая секретарша стала женой академика, обвенчанной с ним по всем канонам православной веры.
Лев Яковлевич скоро понял свою ошибку. Но она вцепилась в него как кровожадная пиявка. За ней стояли и партком, и церковь, и «общественное мнение». Льва Яковлевича же не мог защитить даже закон. Единственное, что он мог себе позволить, это как можно меньше бывать дома, как можно больше загружать себя работой. Между тем его дражайшая половина распоясалась сверх всякой меры: начала пить, заводить сомнительные знакомства, превратила дом академика в проходной двор. А он, мягкий по натуре, связанный верой в Бога, мог лишь страдать и терпеть.
Но так не могло продолжаться долго. Я одна знала, чего стоило ему это терпение, со мной одной он делился своим горем, мне одной рассказывал о ее проделках. Впрочем, не мог не видеть всего этого и Боря, сын Льва Яковлевича от первой жены. И когда он достаточно повзрослел, женился на Люсе, и появилась Инга… — Анастасия Ивановна вдруг порывисто вздохнула, на глаза ее набежали слезы.
