Наши уставы требуют так называемой «глубины обороны»: подразделения располагаются на оборонительном участке, в глубину, эшелонами. Вот лихой атакой опрокинут, прорван наш передний край. Вот бегут ярые и опьяненные успехом, но заметно уставшие в бою за передний край бойцы противника. Они побеждают, они — хозяева участка. Они добежали до второго эшелона — и тут их встречает новый огонь свежих, неизмотанных бойцов, а там еще эшелоны… А тут бегут в контратаку свежие ударные группы.
Это и есть глубина.
В горах правильнее сказать не глубина обороны, а высота обороны. Ярус за ярусом, террасообразно, огневой гармошкой располагаются по горе обороняющие ее подразделения.
Чем выше ярус, тем сильнее огонь; он усиливается бойцами отходящего яруса, гармошка сжимается. Противнику приходится преодолевать не только трудный сам по себе горный подъем, но и огонь противника, все более возрастающий.
Такая оборона особенно нужна и возможна в густолиственных горах, где есть наличие путей отхода для бойцов первых ярусов. В горах (и тут они выступают союзниками умелого, волевого командира) нет нужды занимать сплошной фронт, можно занимать только возвышенности, запирая пулеметным огнем лощины.
И вот пулеметчики полезли на горы. Роют окопы, устанавливают «максимы», подготовляют данные для стрельбы: измеряют расстояние, намечают ориентиры. Полк энергично готовится к обороне.
3
Вечером, после обхода рот, бреду на командный пункт. Над морем умирает солнце. Последние лучи его шало бродят со мной по лесу. Тихо.
Орешник, папоротник, чинара…
Останавливаюсь в раздумье на извилистой узкой тропе. Гляжу, как вспыхивает коричневый орешник, гадаю:
Назад? Вперед?
Тропа, которою я собирался выйти на командный пункт и на которую я так беспечно надеялся, привела меня в обрыв.
Назад? Вперед?
Мечусь в поисках других тропинок. Где-то между деревьями нахожу неуверенную и мало обещающую тропку. Иду по ней. Через полчаса я снова в раздумье и в обрыве. Темнеет.
Впереди — путаница ветвей. Где-то внизу ручей шумит… Над головой сплошная зеленая листва, и на ней уснувшее, как на перине, темное небо без звезд.
Да, спать бы сейчас пора.
Вглядываюсь в темноту.
Назад? Вперед?
Вспыхивает огонек. Спичка? Бросаюсь вперед. Но вокруг меня еще и еще вспыхивают огоньки с маленькими спичечными головками. Светлячки. Поймал одного. Он трепыхается на моей ладони, поблескивая холодным зеленоватым светом.
Надо назад.
Бреду, натыкаюсь на телефониста: лежит с телефонной трубкой у уха.
