Надзиратель сначала поднял нож, присвистнул. Потом рывком попытался поставить на ноги его обладателя, но у него не получилось.
— Чернобай, помоги.
Полицейские вдвоем вытащили налетчика из-под дышла. Англиченков вынул электрический фонарик, посветил:
— Ого…
— Что, знакомого встретил?
— Алексей Николаевич, — напряженным голосом сказал не имеющий чина, — это Меньшой Царь. Собственной персоной.
— Ну, попался! Теперь в каторгу пойдет, сукин сын.
— Не пойдет. Он мертвый.
Лыков несколько секунд молчал, ошарашенный. Потом спохватился:
— Ты нож-то нашел?
— Точно так.
— Обыщите остальных, все оружие, что при них есть, тоже внесите в протокол. Потом пригодится…
— Мы, Алексей Николаич, вас в обиду не дадим, — мрачно сказал Англиченков. — Необходимая самооборона, и точка.
— А уж эту дрянь и жалеть нечего, — загалдели городовые. — Подох, и ладно. Давно его черти ждали, аж соскучились!
Остаток ночи Лыков провел в Третьем полицейском участке. Сначала, правда, он отвез в гостиницу Ольгу. Та была напугана, но держалась. Она впервые увидела своего друга в бою. И хотя слышала о его силе, но была поражена. Тот разобрался с тремя бандитами, отделавшись лишь фонарем под глазом.
Арестованных обыскали и нашли два ножа и топор с укороченной рукояткой. У Меньшого Царя обнаружили револьвер. Доктор Линдеберг сделал вскрытие убитого и записал: удар, повлекший за собой смерть, был нанесен тяжелым тупым предметом. Начался дурацкий спор насчет этого предмета. Сыщик объяснял эскулапу, что бил кулаком, что ничего тяжелее бумажника у него при себе не было. Тот сердился:
— Не стыдно мне сказки рассказывать? Я двадцать лет как врач, отличаю черное от белого. Кулаком можно проломить височную кость, сам такое видел. Но у этого перелом стеклянной пластинки, осколки черепной кости вошли в мозговую кору.
Лыкову надоело оправдываться. Он подошел к стене, ударил без замаха. Стена в кабинете пристава была толщиной в два кирпича. Тот, по которому пришелся удар, раскрошился, а второй вылетел и упал на пол с другой стороны.
Сыщик подул на отшибленные пальцы и сказал с нажимом:
— Повторяю, доктор: вот ваш «тупой предмет».
Линдеберг разинул рот, постоял так немного и пошел переписывать протокол. А Петр долго разглядывал оба кирпича, после чего заявил:
— Никогда такого не видал! Алексей Николаевич, пойдемте со мной в цирк на турнир французской борьбы.
— Зачем?
— Там такие силачи! Морре-Чеховский, к примеру, одной рукой поднимает пятерых.
