Амелия закусила нижнюю губу и прогнулась в пояснице, словно кошка, разминающая мышцы перед прыжком. Фостер взял леди за руку и поднялся на ноги, скользнув пальцами под лёгкий шёлк пеньюара.
– Ты позволишь мне любить тебя? – прикладываясь к шее любовницы, прошептал журналист.
– Нет, милый, я буду умолять тебя о любви… – сладостно простонала Амелия, аккуратно выбираясь из объятий мужчины. – Но сначала нужно тебя отмыть… Ты пахнешь как матросня, только что сошедшая на берег.
Джозеф рассмеялся, виновато пожав плечами. Говард крепче сжала его руку и повела в будуар. Выставив прочь Лиззи, она сняла с мужчины одежду, лаская умелыми пальцами каждый изгиб его тела.
Спустя час, когда горячей воды совсем не осталось, любовники вернулись в спальню. Амелия сразу же сбросила с плеч пеньюар, рукава которого намокли по локоть, а затем избавилась и от ночной сорочки.
Точно сказочная нимфа, она стояла подле окна, освещаемая луной. Фостер лежал на кровати и любовался обнажёнными ягодицами, крутыми бёдрами, россыпью тёмных кудрей по хрупкой спине. Амелия была воистину прекрасна.
– Ты совершенство… – сбивчиво прошептал мужчина, невольно коснувшись своего паха рукой. Возбуждён, словно и не было услады в ванной.
– Ты ошибаешься, – спокойно и размерено ответила Говард, медленно повернувшись и двинувшись к постели.
От вида нагого тела любовницы Джозеф шумно выдохнул, чуть приподнимаясь на подушках, ощущая, как к вискам приливает кровь.
– Совершенно лишь моё тело. Но оно, как и всё в этом мире, однажды подастся увяданию. А я, моя душа, весьма далека от идеала.
Облокотившись одним коленом о кровать, Амелия игриво отбросила назад волосы, полностью оголяя сочную грудь. Не выдержав, журналист ринулся вперёд, хватая девушку за руку, увлекая под себя на постель.
– Ты обещала, что сегодня будешь умолять меня любить тебя… – обжигая бархатную кожу жарким дыханием, почти прорычал Джозеф, удобнее устраиваясь сверху.
– Обещала, – улыбнулась Говард, – и я умоляю! Люби меня Джозеф! Люби меня так сильно, как можешь… Возможно, ты последний мужчина, который будет со мной по моей воле…
Амелия закрыла глаза и выгнулась, Фостер сжал руками простынь, резко подавая вперёд бёдра, входя в трепещущее от возбуждения тело.
– Моли меня… – нависнув над Амелией, Джозеф начал очень медленно двигаться.
– Молю! Люби меня… – выстонала Говард, приподнимаясь ему навстречу.
Впервые в жизни Амелия подчинялась мужчине. Лишь изредка истинное обличье страстной дьяволицы вырывалось наружу, придавая пикантности их удовольствию.
