— Сколько ж матери твоей лет? — спросила, понимая, что вопрос выходит слегка невежливым.
— Она умерла от родов. И папа умер. Одна Ядвига теперь у меня.
— А что ж она тебя к делам твоим девичьим не готовит? — вновь удивилась я. Не место хозяйской сестре на побегушках, как работнице.
— Нет у ней времени, про мою никчёмную душу суетиться, — ответила Липа, и — мне послышалась, — будто всхлипнула.
— Не по порядкам это, — я покачала головой, но сделать ничего не могла — в чужой дом со своими правилами лезть — не дело, — Михай, — я кивнула на солнце, что уже за горизонтом спряталось.
— Нам пора, — он виновато посмотрел на Липу, — прощай, да не поминай лихом.
Липа подняла заплаканное лицо и поклонилась в ответ.
— Всегда рады будем видеть вас у себя в гостях.
— Жалко мне её, — Михай шёл, опустив голову.
— И мне жалко, да не наши тут с тобой порядки, чтобы что-то менять.
— Засидится в девках, кому от того польза? — не унимался следопыт.
— Ты, гляжу, из девок её выводить собрался? — улыбнулась я, — устроится её судьба и без тебя. К тому же сейчас ты безродный, и ей от того лучше не станет.
— Почему ж я безродный? — удивился Михай, — я ж внук старосты! Первый парень на деревне!
— Был, — я невесело усмехнулась, — пока из дома не ушёл.
— Как же так? — опешил Михай. — И что ж теперь?
Он остановился.
— И не вернуться мне больше в семью?
— А примут тебя, после ухода-то? — вопросом на вопрос ответила я.
— А ей того знать не надобно! — нашёлся следопыт.
Я покачала головой, но говорить ничего не стала. Знала, что храбрится он сейчас. Не привык ещё к безродности. А впереди нас толпа собиралась весёлая. Кто-то песню тянул, а кто на балалайке подыгрывал.
— Свадьба, что ли? — я присмотрелась. И впрямь, никак — свадьба! — Невесту с женихом уложили, — пояснила Михаю, — теперь родня до утра гулять будет.
— Фома! Хватит яйца высиживать! Айда к нам! — звонко крикнул молодой парень, одетый в богатые одежды.
— Оставь меня, не слышал что ли — нога болит, — устало, но всё так же упорно (и, похоже, не в первый раз) повторил тот, кого назвали Фомой.
— Здоровья и долголетья этому семейству, — поклонилась людям и хотела, было, пройти дальше, как тот молодой перекрыл мне дорогу.
— Не уходи, красавица, отпразднуй с нами!
— Не могу я, люди добрые, должны мы с братом до ночи домой вернуться, — откланялась я, пытаясь пройти мимо.
— Довезу тебя до дома, милая, гляди какой у меня жеребец, — юноша указал на конюшню.
— И впрямь, красивый, — я постаралась скрыть улыбку. Жеребец был самый простой.
