— Выходи, — велела.
— Саята! — мальчуган выпрыгнул на воздух и широко вдохнул грудью, — говорил ведь, что там стухло что, — он кивнул на место своего заточения, — не слушали… как ты меня нашла?
— То, что я действительно не являюсь Жрицей, не значит, что я силы не имею, — грубо ответила ему и зашагала прочь.
Это что ж теперь — заново всем доказывать, кто я и что из себя представляю? Раз меня совсем перестали воспринимать всерьёз!
— Нет, ты настоящая Жрица, — Бурый, который отныне был наречён Михаем, догнал меня и взял за руку, — я точно знаю.
— Откуда? — я усмехнулась.
— Мне та поведунья сказала, — ответил Михай. А я недоверчиво посмотрела на паренька, — да-да, она сказала, что ты себя Жрицей никогда и не думала звать, но тот, кому ты служила здесь восемь лет, так не считает.
— Так и сказала? — я всерьёз удивилась, — а что ж тогда на меня всю деревню натравила?
— Так она сказала, что если ты чего не понимаешь, то от одного знания того, что так есть, толку будет мало, — повторил Михай явно тщательно заученную фразу. — И это она только мне сказала, потому что знала, что я уходить хочу…
Да, я уже догадалась, кем приходится та склочная баба юному следопыту.
— А вот и мать твоя, — кивнула на сидящую на земле женщину.
— Не мама, мачеха, — поморщился Михай, — хотел ведь по-доброму с ней. Проститься зашёл, а она меня в чулане заперла.
— И ты от неё отбрыкаться не смог? — я недоверчиво покачала головой.
Деревенских ведь совсем не боится!
— Так она ж меня обманом. Мол, на дорожку что-то из чулана достать хотела, и меня послала — а я и поверил. А как заперла, так орать стала, что я испугался — весь дом разбудит!
— А отцу почему не сказал, что уходишь?
— А зачем он на ней женился? — Михай молча прошёл мимо сидевшей на земле мачехи, проводившей его растерянными глазами, — она ж в дом одну ругань принесла. А всего-то три месяца, как мамка… — он отвернулся и умолк.
— Ну, ладно-ладно, — я приобняла мальчишку. А сама понять не могла — зачем беру его с собой, зачем утешаю? Но судьбе решила не противиться. Не в этот раз, — будет тебе. Она, видишь, семью сохранить хотела. Тебя в доме оставить. Просто делала это не так, как мать делать должна. Ты подожди, я потолкую с ней… да где ж твоя ноша? Ты что, с пустыми руками уходить собрался?
— Нет, — мальчуган гордо выпятил грудь, — у меня всё со вчерашнего вечера за твоим Храмом припрятано!
— Не мой этот Храм, — я невесело покачала головой.
— А поведунья иначе считает, — пожал плечами Михай, и побежал за своим мешком.
