Вечером Григорий застал Бергера в кухне своего дома. Он пил кофе и рассказывал Азе о Петербурге, каким его помнил. Здесь же крутилась Белла, с любопытством разглядывая необычного гостя.
— У вас чудесная дочка, — проговорил Бергер в кабинете. — И очаровательная жена. Она угостила меня настоящим кофе. Я уже забыл, как пахнет настоящий кофе. По карточкам нам дают по двадцать пять граммов натурального кофе в месяц. Но его не пьют, сразу несут на чёрный рынок и выменивают на еду. Ну что, Григорий, вы поговорили с начальством?
— Поговорил. Получил добро на сделку, но при условии, что документы чего-то стоят.
— Как вы это определите?
— Очень просто. Поеду с вами и посмотрю на них. При вас. Не возражаете?
— Осторожное у вас начальство.
— Да, — согласился Григорий. — Никому не хочется покупать кота в мешке.
— Договорились. Завтра утром я буду ждать вас у рейхстага. На вашей машине есть пропуск?
— Есть.
— Будьте в военной форме. А водителя отпустите, свидетель нам не нужен.
— К чему такие сложности? — не понял Григорий.
— Документы в американской зоне.
За время пребывания в Берлине Григорий много раз проезжал мимо рейхстага, но так и не привык спокойно смотреть на изуродованное бомбами и снарядами величественное здание. Бергер ждал его у колоннады главного входа, снизу доверху покрытой автографами советских солдат. Машина беспрепятственно пересекла американскую оккупационную зону, выехала за город и свернула к заброшенной ферме. От дома остались только одна стена и печная труба, а каменный сарай был совершенно цел. Бергер погремел замком и засовом, скрылся в сарае и минут через десять появился с двумя тяжелыми стопками бумаг, перевязанными шпагатом.
— Читайте.
Бегло просмотрев документы из первой стопки, Григорий понял, что двадцать тысяч марок — ничтожно малая цена за них. В документах было описание опытов, которые проводили немецкие химики, работавшие над созданием топлива для ракеты Зенгера. Всё было оформлено с немецкой тщательностью — и удачные опыты, и неудачные. Неудачные опыты анализировались, вносились коррективы в дальнейший ход исследований. Документы из второй стопки имели такую же ценность.
— Николай Васильевич, вы продешевили. Эти бумаги стоят больше двадцати тысяч марок.
— Сколько? — поинтересовался Бергер.
— Даже не знаю. Но много больше. Беру. Грузите все документы в машину, в Карлхорсте вы получите деньги.
— Не так, — возразил Бергер. — Я получу их здесь. Возвращайтесь в Карлхорст, возьмите деньги и завтра привезите их сюда. Я буду вас ждать, а переночую в сарае.
