— Здравствуй, теть Насть! Что, хозяин приехал?
— Хозяин, да.
— Заставь, заставь его, пусть поработает. Небось соскучился в городе по настоящему-то делу.
— И то…
У Пикулевых-то огород — в другом качестве. Яблони большие, кудрявые, обихоженные; клубника посажена не в грядках, а боровками, как картошка; и остекленная теплица, похожая формами на гараж для легковушки.
Последняя яблонька белый налив представляла собой жалкое зрелище: старый ствол ее поднимался от земли не выше человеческого роста и здесь был спилен — это сделано давно.
— Вымерзла и высохла, — кратко объяснила мать.
Весь этот толстый ствол был источен жучком, там и тут пролегли по нему муравьиные дороги, в дупла насекомые натащили свой строительный мусор и, судя по всему, благоденствовали в трухлявой древесине. Была она к тому же в нескольких местах перевязана, перебинтована мешковиной и клеенкой.
— На зиму это я забинтовала, — объяснила мать. — Думаю, все потеплее ей будет. Вот и кольями подперла, чтоб не сломало ветром.
Ее забота проявлена была к единственному живому побегу — над обрубком-стволом поднималась молоденькая, очень красиво раскинувшая ветки яблонька. Она уже зазеленела листочками, и это было как чудо — чем питалось молодое деревцо, по каким невероятным путям двигались живительные соки от корней?
Леонид Васильевич присел на корточки, изучая. Когда стал разбинтовывать ствол, мать запротестовала:
— Зачем ты, Леня! К чому пристало!
— Да не нужны эти тряпки, мам! — не без раздражения ответил сын. — Что ты ее замотала!
— Как же не нужны! Они ить… это самое…
Размотанная тряпка была сыра, под ней обнаружился скользкий гриб, вроде чаги, и целое гнездо маленьких красных червячков.
— Ну что «это самое»! Видишь?
Пожалуй, он сказал это несколько сердитей, чем следовало. Мать вроде бы согласилась, но все еще обеспокоенно следила, как сын разматывал ее «бинты», и хмурилась.
— Оставь хоть клеенку-то! — тоже рассердилась она.
— Ну мама! — убеждающе сказал он. — Какой смысл? Ты сама подумай: весна теперь, ствол должен быть сухим, его солнышко пусть обогревает. А от твоих тряпок только гниль заводится.
— Ну как же… И у человека рану забинтовывают…
— Забинтуй здоровую руку — и на ней рана появится! Ты глянь-ка, все яблони обмотала тряпками. Зачем!
Нина вышла из дому, оглядывалась в их сторону не без тревоги, и он сбавил голос: не надо горячиться.
Мать не нашла доводов в свою пользу, но и согласиться не могла.
— Идите завтракать! — позвала Нина. — Я уже собрала.
