Веранда на втором этаже выдается наружу широким многоугольником, подсвеченным со стороны вестибюля; парапет уже растворяется в темноте. Холодно, нужно было взять плащ или хотя бы шаль. Остро пахнет дождем и чем-то растительным, ночным, пряным. Пускать в такой дивный воздух сигаретный дым кажется Нине кощунством.
Тем временем Анюта, ворожбитски воркуя, завладевает артистическим мужчиной и уводит его куда-то в сторону, в полумрак. Нина остается вдвоем с брылястым, который, конечно, тут же закуривает, и не подумав спросить у нее даже формального разрешения. Она отступает на шаг, пытаясь определить направление ветра и встать с противоположной стороны. Но ветра нет никакого, вообще.
— С чисто практической точки зрения, — внезапно говорит мужчина, — это не может быть надолго. Существуют же циклы снабжения, опять-таки ограниченность топливно-энергетических ресурсов. Я так себе думаю, это временная база размещения. На пару недель, не больше. Потом нас должны перебросить куда-нибудь еще.
Нина не уверена, обращается ли он к ней. Но если это светская беседа, то ее тему она предпочла бы сменить.
— А кем вы были… то есть кто вы по профессии?
— УБРСС, отдел управления сообщениями, — с видимым удовольствием сообщает он, и ей неловко спрашивать, что обозначает эта гордая аббревиатура. — Всю жизнь по командировкам, контроль на местах. Вот направили в район, буквально на пару дней, а тут… это. А у меня только бритва, зубная щетка и смена белья с собой. Но здесь неплохо налажено, молодцы.
Нина кивает в такт его словам. Клубы дыма подплывают к ее лицу белесой тучей, она слабо разгоняет их рукой. Холод пробирает насквозь, пора прятаться внутрь. Чиновник умолкает, и в паузе доносятся обрывки разговора Анюты с ее — новым кавалером?… да ну, смешно, он же в сыновья ей годится, — стоящих вдали у парапета.
— …ни одного спектакля. В гастрольной жизни есть свои преиму…
— …в самом деле?…
— …вещи, которые трудно принять и тем более пояснить…
Чиновник докуривает, бросает окурок с веранды вниз, и он гаснет в полете, не достигнув черной листвы.
— А вы?
— Я? — почему-то застигнутая врасплох, переспрашивает Нина.
— Как вам удалось… как вы попали сюда?
— Мы с подругой хотели отдохнуть, — говорит она со странной для себя самой отрешенностью. — В теплых краях… где еще не осень.
Почему-то его очень веселит ее ответ. В негромком дробном смехе разъезжаются трапецией собачьи брылы, поблескивают в полумраке наверняка на самом деле желтые прокуренные зубы. Нина вдруг вспоминает, что, беседуя, они до сих пор так и не познакомились, не представились друг другу. Будто попутчики в поезде, будто все это и вправду временно. Хотя в самой сокровенной глубине, там, где начинается честность хотя бы с собой, все прекрасно знают, что это — неправда.
