– Вы её родители? – Мы уже в другом помещении, более глубоком и очень узком, громкоговорители бормочут свои бесконечные заклинания, "Доктор Чандросома в реанимацию", "Доктор Белл, вызывается доктор Белл", и здесь нас ждёт другая медсестра, ещё старше и суровее первой, с ещё более мертвецкими глазами и линиями вроде кисетных тесёмок, туго опоясывающими губы. Она обращается к нам с женой, но я не в состоянии ничего ответить, ни "да", ни "нет". Я парализован, ошеломлен. Если я признаю Мэдди своей, а значит я снова вступаю в правоотношения, то тогда я, конечно же, накличу на неё беду, ведь те возможные и невозможные силы, те боги бесконечно больших и бесконечно малых миров, увидят, как безмерна моя к ней любовь, и заберут её, чтобы просто из вредности проучить меня за моё в них неверие. Вуду, Худу, Сантерия, Господи простите меня, ибо грешен я ... Тут до меня доносится голос жены, исходящий словно из запертого сейфа, единственное односложное тихое слово, – Да, – и затем вопрос, – Она будет жить?
– У меня нет такой информации, – отвечает медсестра голосом нейтральным, даже, можно сказать, бездушным как у робота. Это ведь не её дочь. Её-то доченька, небось, дома, спит в ворохе плюшевых мишек, розовых простынок и пуховых подушечек и её ночничок поблескивает словно всевидящее око охранника.
Я не сдерживаюсь. Всё эта её нейтральность, эта бесящая бездушная нейтральность – а когда уже кто-то начнет отвечать за что-то? – А какая информация у вас есть? – вопрошаю я, наверное, излишне громким голосом. – Разве это не ваша работа, прости господи, знать, что здесь происходит? Вы звоните нам посреди ночи, говорите, что наша дочь пострадала в ДТП, а теперь говорите, что у вас нет никакой грёбаной информации?
Другие посетители поворачивают головы, испепеляют нас взглядами. Одни из них сутулятся в оранжевых пластиковых стульях, расставленных по полу, другие бродят по коридору и, беззвучно шевеля губами, молятся. Они тоже жаждут информации. Все мы жаждем информации. Мы жаждем новостей, добрых новостей: Всё это было недоразумением, так, мелкие ссадины и ушибы (правильный термин – травмы) – ваши дочь, сын, муж, бабушка, двоюродный племянник выйдет с минуты на минуту вон из той двери...
Медсестра буравит меня взглядом, после чего выходит из-за стола, низенькая, коренастая, чуть не карлица, и проворно семенит к двери, которая распахивается в следующий, более отдаленный, кабинет. – Не угодно ли вам пройти за мной? – говорит она мне.
