У костров поют молдаванскую дойну.
К о т о в с к и й (подсаживаясь к костру). Ну, рассказывайте, как там у нас… как живут… Из Ганчешт никого нету?
К костру подходит Порфирий Папеску.
П о р ф и р и й. Здравствуйте, Григорий Иванович.
К о т о в с к и й. Порфирий!
Вскакивает, обнимает его.
К о т о в с к и й. Порфирий, как я тебя рад видеть! Ну, что там у нас? Кагальник не высох? Течет еще?
П о р ф и р и й. Течет Кагальник, и ясени стоят зеленые, и грабы, и клены шумят на ветру…
К о т о в с к и й. Эх, Ганчешты…
П о р ф и р и й. Наш народ послал меня сюда. Иди, сказали, шукай Котовского. Расскажи ему, как на грабах, на кленах, на ясенях висят наши братья, наши отцы и матери… как по Кагальнику, в водах Быка и Иколя и Ботни, плывут трупы покалеченных детей…
Все молчат… Только звенит над кострами печальная песня — дойна.
П о р ф и р и й. …Вернулся Каракозен с румынскими войсками, с полицией… Кто тронул его землю — того повесили, и мать того повесили… Ты старого Прилуку помнишь?
К о т о в с к и й. Крестный мой…
П о р ф и р и й. Никого у них не оставили. Потом хату сожгли, а у Сердюков…
К о т о в с к и й. Ну, говори…
П о р ф и р и й. Самого расстреляли, а девчата пропали. И моей бедной доченьки нету в живых… Помнишь, она тебе спички давала, когда ты пришел князя палить… (Встает. Зазвучала музыка.) Пришел наш конец. Кто может бежать — бежит через Днестр. Кто слабый, кто больной, кто умирает, те посылают детей своих и говорят: бегите за Днестр, там Советы, там ищите жизнь, там Котовский — наш заступник. Найдите его. Расскажите, как мучают нас, как истязают, как забирают у нас жизнь… Идите, дети, к Котовскому, пусть он знает… он нас освободит, наш отец, наш дорогой заступник… Пусть он хоть на час придет к нам, пусть отомстит за наши жизни.
Котовский слушает стоя. Его взгляд сверкает гневом. Его рука лежит на рукоятке шашки. Вдруг он вырывает шашку из ножен, клинок сверкнул в свете костров.
Тревожный звук трубы прорезал воздух…
…И вот уж мы видим Котовского, а за ним конницу, скачущую к лесу по ночной дороге.
Догорают брошенные костры.
Раненый Харитонов судорожно схватил за плечо Кабанюка.
Х а р и т о н о в. Ты врешь!
К а б а н ю к. Нехай меня черти возьмут — правда!
Х а р и т о н о в. Не может быть!
Оттолкнув Кабанюка, Харитонов встает и выходит из школы.
Останавливается. Ни души.
Тишина. Догорают костры.
К а б а н ю к. Я вас, товарищ комиссар, обманывать не буду. Раз вы пытаете — я и говорю: посидали на коней и пошли в рейд, до дому, до Бессарабии…
