…Газета: «Бессарабская губерния терроризирована Григорием Котовским».
Другая газета: «Запрос в Государственной думе»…
Третья: «Таинственный атаман Котовский выпустил на свободу крестьян, которые были арестованы за участие в аграрных беспорядках».
Еще одна: «Во всех имениях спешно формируется охрана, заказываются специальные замки́ и оборудуется сигнализация»…
«Котовский неуловим»…
«Гроза богачей»…
«Таинственный атаман»…
…Газета в руках господина Крушицкого. Он в пенсне, стрижен ежиком, на нем визитка. Сидит за карточным столом. Его партнеры — два помещика и тучный священник, сидящий к нам спиной.
Отложив газету, Крушицкий берет свои карты.
К р у ш и ц к и й. Меня раздражают эти преувеличенные страхи. Целая губерния боится одного вора.
П о м е щ и к, с и д я щ и й с п р а в а. Ошибаетесь, Александр Степанович, Котовский не вор. Он все раздает бедным. Это опасный, но достойный человек.
П о м е щ и к, с и д я щ и й с л е в а. Вор, негодяй, бандит. Повесить его. И чем скорее, тем лучше!
К р у ш и ц к и й (священнику). Неужели, батюшка, и у вас в Петербурге говорят об этом разбойнике?
С в я щ е н н и к. Поговаривают.
К р у ш и ц к и й. Ну, пусть он только мне попадется, этот идейный вор. Уж я его угощу на славу.
С в я щ е н н и к. А чем именно, позвольте полюбопытствовать?
К р у ш и ц к и й. Я постоянно ношу с собой два револьвера. (Показывает.) Здесь один. Здесь второй. Кроме того, у меня проведена сигнализация. Кнопки расположены в ножках стола и кресел. Представьте: входит Котовский. Естественно, он кричит: «Руки вверх!» Я поднимаю руки, но в то же время нажимаю ногой маленькую кнопку… И господин Котовский готов.
С в я щ е н н и к. Любопытно…
К р у ш и ц к и й. Не правда ли? Ваш ход, батюшка.
Священник достает из рясы два револьвера и оглушительно кричит:
— Ноги вверх! Я — Котовский!
В окна и двери врываются вооруженные люди. Крушицкий и его два партнера сидят, высоко подняв ноги.
К о т о в с к и й (обыскивает Крушицкого). Эх вы, конспиратор! С таким языком вам никакая сигнализация не поможет. Где, вы говорили, второй револьвер? А это, очевидно, ключи от несгораемого шкафа?
Убогая хата.
В углу под образами сидят Котовский и ребята из его отряда. Перед ними два сундука.
Входят крестьяне, в лохмотьях, худые, несчастные.
Входят женщины с изможденными лицами, с детьми на руках.
Дети побольше — грязные, голодные — шныряют у взрослых под ногами.
Г о л о с а. Здравствуй, Григорий Иванович!
— Здорово, атаман…
