— Боюсь, вы попали под ее чары, ваше величество, — тихо произнес он. — Это ее воля говорит в вас.
Клинок Кольера молниеносно выскочил из ножен и застыл у груди Корриво. Острие смотрело прямо в сердце дохту-мондарцу.
— Вы посмели призвать против меня Исток? — грозно повысил голос Кольер. — Остановитесь, или я вас убью. Я вижу ваши глаза, Корриво. А теперь взгляните на меня.
Шатер наполнила неудержимая сила. Она исходила от Кольера, но Майе казалось, будто сила эта истекает из ее собственных мышц и костей. «У него мой кистрель! — поняла Майя. — Он надел мой кистрель!»
Корриво в ужасе вытаращил глаза и вскинул руку в умиротворяющем жесте.
— Господин мой король, что вы натворили!
С этими словами дохту-мондарец попятился, стараясь как можно дальше убраться от клинка.
— Я не верю в твои выдумки, — сказал Кольер. — Это вы используете кистрели, чтобы управлять нашим разумом и чувствами. Но меня вам не взять. Помни об этом. И вот что: вчера у нас тут остались неиспользованные виселицы. Можете кинуть жребий, кому которая.
— В этом нет нужды, — ответил Корриво, пятясь к выходу. — Я вижу, что ситуация под контролем. Я не должен был сомневаться в вашей мудрости.
Кольер отрывисто засмеялся.
— Ты за это ответишь, Корриво. Сообщи о своем прибытии Тайному совету и жди моего приговора.
— Да, мой господин. Как прикажете, — глубоко поклонился Корриво, но, выпрямляясь, бросил на Майю кровожадный взгляд. Губы его были гневно сжаты.
Король Дагомеи надел ее кистрель. Она видела тонкую цепочку вокруг его шеи. Теперь король с Майей связаны воедино не только как супруги. Пятерка дохту-мондарцев выскочила наружу вслед за Корриво.
Майе показалось, что она слышит пение птиц. Как ей это удалось за бешеным грохотом сердца, так и осталось для нее загадкой. Она встала и почувствовала, что ноги больше не дрожат.
Кольер убрал кинжал в ножны и повернулся к ней, потирая руки.
— Я ведь говорил, что буду тебя защищать. Не думаю, что этот Корриво так глуп, чтобы открыто выступить против меня, — король очаровательно улыбнулся. — Ну, а теперь я призову свою армию и поведу ее на Коморос. Пора твоему отцу освободить трон. Ты со мной?
И он предложил ей руку.
— Ты надел мой кистрель, — глухо сказала Майя.
— Ты сама мне его отдала, — рассмеялся король.
— Прости меня, — Майя сглотнула.
— За что?
«Усни», — скомандовала Майя и послала ему повелительную мысль.
Король грудой осел на пол.
Майя осторожно опустилась на колени рядом с ним. Он глубоко дышал, грудь поднималась и опадала. Как это было бы просто — убить его. Один поцелуй в щеку, и больше ничего не нужно. Подумав об этом, Майя ужаснулась сама себе, и тут же поняла, что эта мысль принадлежала не ей.
