— Вы тут за Рикардом? — шепнул Амо ей на ухо, когда аплодисменты стали утихать. Она кивнула, и он указал на сцену. Рикард был уже там, помог Тане подняться. Его костюм был лучше мешка, в котором он был до этого. Хоть костюм тоже был ярким, ткань была дороже, покрой был по моде. Таня тоже была в новой одежде, которая подходила ее кудрявым волосам. — Он следующий, — продолжил Амо. — Лучше остановите его сразу. Толпа тут не любит, когда развлечение прерывают.
Риса посмотрела на Мило, тот уже встал. Он шагнул к сцене, Карла и Мисса схватили его за руки.
— Ты только пришел! — сказала одна.
— Мило, ты не можешь уйти сейчас! — сказала другая.
Лютня Рикарда утихомирила толпу. Риса смотрела, как он поклонился, не убирая пальцы с инструмента. Таня за ним стала отбивать ритм на барабане, и он запел:
— Пронзительный крик раздается в ночи.
От страха город притих.
В замке высоком правитель лежит,
Лежит неподвижно — он мертв.
— Мисса, я не могу остаться, — сказал Мило. Он пытался вырваться из хватки девушки, но она сдавила как тиски.
Риса встала и обошла стол. Она заметила, что некоторые в таверне уже подпевали. Хотя она слышала песню только утром, она была простой, и Рисе не нравилось, что она сама могла бы ее напеть.
— Топот копыт на мосту гремит,
Несется волной над водою.
— Отпусти его. У нас осталось дело стражи, — рявкнула она Миссе. Она удивилась, что девушка тут же послушалась, даже немного устыдилась. Риса отметила, что было даже приятно в форме стража. Мило уже поспешил от стола к сцене.
— Отец, не бросай! — слышится тихий крик,
Кричит дочь стеклодува с…
Никто не услышал, что было дальше, Мило накрыл рот Рикарда рукой и оттащил его со сцены. Струны лютни звякнули в тревоге.
Таня повернулась, оказалась одна на сцене и продолжила постукивать в барабан, глядя, как страж тащит Рикарда по таверне. Ноги поэта едва касались пола. Когда Таня спрыгнула, чтобы пойти следом, Риса поймала ее за руку и потянула. Глаза Тани расширились в тревоге от формы Рисы, но когда она увидела, кто ее уводил, ее глаза чуть не вывалились из глазниц.
Толпа уже возмущалась. Некоторые кричали и трясли кулаками. Другие встали на ноги и орали на них.
— Это официальное дело! — крикнула Риса, но она знала, что ее едва было слышно поверх шума. — Это дело короны!
Громкий смех перебил шум. Хозяйка встала на скамью возле стола Эдмундо.
— Вот, что бывает, — крикнула она, — если петь тут не в ноты!
Все засмеялись. Напряжение в комнате пропало. Хозяйка таверны щелкнула пальцами, и девушка с лирой вернулась на сцену и заиграла.
